Да... я несу свою долю ответственности за то, что мои внук и внучка родились в Америке. Поэтому я, да и не только я, но и Юля с Наташей очень хотим, чтобы Андрей и Анечка выросли не американцами, а русскими американцами, чтобы у них проснулась генетическая любовь к Родине своих предков по материнской линии. Брюс тоже относится к этому благосклонно... Как только Андрюша заговорил по-русски (кстати, на обоих языках он заговорил практически одновременно), он рассказал нам про своего друга. Он очень и очень большой и сильный, его зовут Джем, живет за горизонтом, но ему ничего не стоит перелететь в любую страну. Джем часто прилетает к Андрюше, но мы его не видим и не увидим никогда. Джем часто совершает добрые поступки и является эталоном не только для самого Андрея, но и для нас. К примеру, если наш мальчик не хочет супа, он заявляет маме или бабушке: "Джем не ест этого супа и никогда бы не предложил его мне". А на днях Андрюша меня очень обрадовал. Оказывается, Джем, обитавший последнее время в Южной Америке, перелетел в Ригу... Таким образом внук мой подчеркнул свой интерес к Риге. Реанимацию этого интереса я связываю со своей недавней поездкой и рассказами о моих впечатлениях. Джем принадлежит Андрею, и только ему, мы можем в лучшем случае только спрашивать о нем. Вчера я сделал глупость: после звонка в Ригу сообщил Андрею, что Джем передал ему привет. Андрюша как-то сразу замкнулся, и я вдруг очень испугался, что Джем снова сменит местожительство...
Очень мне хочется, чтобы мы всей семьей поехали к Джему в Ригу, а оттуда в Белоруссию, в Москву и Санкт-Петербург. Очень мне хочется, чтобы Андрюша мог оказываться в моих сновидениях! "Почему?" - слышу я его традиционный вопрос. Потому что я хочу, чтобы, став взрослым, ты ощущал себя не просто американцем, знающим русский язык, но и хотя бы немного русским, как твоя мама и бабушка, или белорусом, как я, твой дедушка.
Раньше я думал, что для этого достаточно научить тебя русскому языку и взлелеять в тебе привычку читать русские книги. Мы начали с народных сказок, потом стали читать тебе сказки Пушкина, простые истории Льва Толстого для маленьких. И размечтались: научившись читать, ты прочтешь их сам! И книжные полки на нашем этаже будут тянуть тебя как магнитом! А у нас уже сформировалась не только великолепная детская библиотека, но и солидное собрание русской классики, которое мы с бабушкой постепенно перевозим из Риги. Мы хотим, чтобы у тебя всегда было под руками все, что ты захочешь прочесть: купим в великолепных здешних магазинах русской книги, принесем из библиотеки... Только бы ты захотел!
Мы так радуемся, что ты прекрасно говоришь по-русски и что ты - лучший в русском классе! Представь себе, как мы с бабушкой расстроились, услышав однажды, что во сне ты разговариваешь по-английски. И это несмотря на то, что дома ты по-английски говоришь мало, только с отцом и только по вечерам и выходным - остальное время Брюс на работе. Несмотря на то, что и мама, и бабушка, и я говорят с тобой только по-русски. Несмотря на то, что у нас, как мы считаем, настоящий русский дом, где часто бывают и живут наши друзья из Риги и Москвы. Пойми нас правильно: очень уж мы боимся и переживаем за твой русский язык - родной язык.
Что ж, ты родился и живешь в Америке, и накрыть тебя стеклянным колпаком нам вряд ли удастся, да и нужно ли это? Ты мне говорил, что снов еще не видишь, а может, думаешь, что не видишь, потому что забываешь. Я же отсюда каждую ночь переношусь то в Белоруссию, то в Москву, то в Ригу - в места, которые очень люблю. Причем в этих снах я часто оказываюсь на родине и в твоем возрасте, и в школьном, и уже взрослым человеком. Но всегда в этих сновидениях присутствуют мои родители - твои прадедушка с прабабушкой, которых уже давно нет на свете.
В моих снах я играю с деревенскими пацанами в футбол, заваливаю экзамены в университете, опаздываю на интервью чуть ли не с папой Римским, и главный редактор объявляет мне строгий выговор с занесением в личное дело. Но просыпаюсь я после этих сновидений невероятно счастливым - видимо, оттого, что побывал в своей молодости...
Ох, если бы ты изобрел какой-нибудь волшебный порошок! Мы бы с тобой без всяких самолетов оказывались за океаном, не тратя ни драгоценных дней, ни денег. Причем я сделал бы тебя равноправным участником моих детских забав и забот, а также взрослых занятий, ты переживал бы вместе со мной все то, что пережил я!
Наш дом в Бостоне полон замечательных, ярких и хитроумных игрушек. Но ты в них не играешь, а к новым буквально часа через два теряешь всякий интерес. Мы же играли в лапту самодельным тряпичным мячом, катали по улицам велосипедный обод или металлическую стяжку от старой деревянной бочки замысловато изогнутым крючком из толстой проволоки. Мы играли в "пикара", придуманную нами забаву, соревнуясь в сбивании самодельными битами консервной банки с определенного расстояния. И были счастливы настолько, что матери не могли зазвать нас домой до позднего вечера.
С твоим замечательным порошком мы в одну прекрасную зимнюю ночь оказались бы на замерзшей речке Добысна, чтобы покататься на самодельных деревянных коньках. Зачарованно смотрели бы через прозрачный как стекло лед на стайки плотвичек и пескарей, оставляя на нем небольшие проталины от нашего жаркого дыхания. Потом, как в моем детстве, играли бы с мальчишками в хоккей хворостяными клюшками и березовой шайбой. Правда, однажды подо мной проломился лед. Мальчишки подали мне клюшку, за которую я уцепился и вылез из полыньи. На берегу я дрожал не столько от холода, сколько от страха перед матерью, которой искренне обещал не играть на речке.
А потом мы с тобой сидели бы на теплой русской печи тетки Татьяны Тимошенчихи вместе с Мишкой и Павликом, ее двумя сыновьями, и слушали сказки деда Андрея. Дед Андрей был много старше своей Татьяны и давно из-за болезни не выходил из дома. Над припечком, жарко натопленным, сушилась моя одежда. Я знал, что тетка Татьяна уже побывала у нас в доме и предупредила моих родителей, что мы с Павликом делаем уроки и я приду домой попозже. Так она спасла меня от хорошей вздрючки.