Матильда стала работать с еще большим ожесточением. Чтобы забыть Виктора или одарить его еще больше — она и сама не смогла бы сказать наверняка. А его аппетиты все росли, и он порой требовал чего-нибудь поострее.
— Поострее?.. Что ты имеешь в виду?
— Побольше эротических фантазий, пыла, черт побери! Не сдерживай сучку, которая в тебе сидит!
В сорок лет Матильда приняла все. Пожертвовав своей юностью и детьми, которых у нее никогда не будет. И ради чего?
Ради любви?
— Мне жаль, малышка. Я так и не продал тысячный тираж «Забытой любовницы».
— Но, Виктор… Я же сделала все, как ты просил. Добавила эти главы об «Эрос-центре»…
— Знаю, знаю, ты старалась. Но перепихон читателей больше не интересует.
— Это из-за моего псевдонима. Кто захочет читать последний роман Клариссы Гранвиль? Следующий подпишу «Патти Пендлтон», она уже давно ничего не публиковала.
Патти Пендлтон. «Замирание сердца», «Чертог без любви», «Та, что ждет». По тридцать пять тысяч экземпляров каждый. Патти Пендлтон с ее ситуациями-перевертышами, с романтизмом, не признающим никаких законов, и коттеджами в Сассексе.
— Пятнадцать лет прошло, Матильда. Сегодня этим даже бумагу не окупишь.
— А Сара Руд? Все фанаты ждут продолжения приключений Дженис!
«Дженис и Дама червей», «Дженис идет на войну», «Дженис и ее сестра», «Наследство Дженис». И еще столько других.
— И что ты родишь на этот раз? «Дженис в Интернете»? «Дженис теряет вставную челюсть»? Всем плевать на эту дуру.
— Возобновлю серию «Экстаз».
«Адские грезы», «Экзотическая дрожь», «Андреа-дикарка», «Оазис наслаждений» и так далее.
Виктор, сидя за ее письменным столом, гнусно осклабился и достал книгу со стеллажа, закрывающего всю стену.
— Ты? О сексе? Хочешь, зачитаю из «Греховодницы» любой отрывок наугад?.. «Эдвина почувствовала, как ее воля дрогнула под опытной рукой Давида. Она знала, что отдастся ему рано или поздно, и этот час пробил. Она опустилась на колени перед своим любовником и потянулась губами к его жезлу». Жезлу! Надо быть шестидесятилетней старухой, чтобы уразуметь, что это такое! Проклятье! Всем плевать на твои старомодные изыски! Хуже всего, что тебя даже нельзя за это винить. Как ты можешь надеяться, что кто-то поверит в твои дурацкие «Экстазы», если сама знаешь всего две позиции, да и то вторая у тебя только для праздников?
— Тяжело говорить это, Матильда, но я вынужден вернуть тебе твою последнюю рукопись.
— Что ты такое говоришь?
— Я не стану это публиковать.
— ?..
— Если не увеличу оборот, придется продать часть лавочки. А я слишком долго дрался за нее, чтобы делить с посторонними.
Мертвенно-бледная, задыхающаяся Матильда склонилась над столом и вцепилась в руку Виктора.
— Издательство «Феникс» — это же мы вдвоем… Уже двадцать лет… Мы ведь его вместе создали, это издательство… Ты им руководишь, но первые-то книжки написала я, без задатка, без всякого договора… Да у меня и сейчас его нет… Мы ведь всегда работали на доверии… Всегда были одной командой, верно?
Она ждала, что он улыбнется в ответ на ее улыбку. Но он даже не смотрел ей в глаза. Наверняка из-за неловкости. Или отвращения, которое она ему внушала.
— Вот, забери свой текст. Завтра рассчитаюсь за «Забытую любовницу».
Она вскинула похолодевшую руку ко лбу. Жестом, достойным «Дженис», изысканным и патетичным, в духе принесенных в жертву любовниц.
— Я должен дать шанс и другим авторам, как тебе когда-то. Они пишут современнее, больше отвечают запросам публики. В последние годы ты слишком много работала, малышка. Сделай передышку. Попробуй некоторое время заняться чем-нибудь другим.
Она схватилась за спинку кресла, чтобы не потерять равновесие. Никогда еще она не была так похожа на собственных героинь, прекрасных и беззащитных.
— Я больше ничего не умею…
— Тебе будет трудно пристроить свою писанину, Матильда. Я не знаю тут ни одного издателя, который бы ее взял.
Уж лучше бы он ударил ее кулаком. До крови.
— На что же мне жить?..
— Пиши для бабских журналов, какую-нибудь ерунду для телевидения — дело нехитрое. Или замуж выходи. В твоем возрасте это еще вполне возможно. Почему любовь должна быть для всех, кроме тебя?
Жером