ВУЛКАН БЕЛИАНА
Жесткий удар плетью по спине раба в каменоломне эхом прокатился в подземелье. Тысячи людей в полутьме выпиливали огромные правильной формы блоки из вулканического стекла обсидиана. Те кто по мнению надзирателей провинились, подвешивались в железных узких клетках в которых можно было только стоять под самый верх горла вулкана, выжить в этих пыточных не представлялось возможным, чадный дым от факелов подымался вверх создавая пелену смертельных газов. Со стороны казалось что вулкан действующий, такое количество чадного дыма подымалось с глубин будущего вулкана дворца Белиана. Лучших мастеров которые показали свое безупречное умение работать с хрупким камнем переводили на строительные работы на воздух, прокладывать тоннель. Черный жрец ставил сложные задачи грандиозного строительства, семь групп состоящих из пяти тысяч человек каждая, филигранно пробивала в стекле дорогу на десять миль. По замыслу Белиана эти дороги будут проходить под искусственным океаном который в последствии появится на месте необычных тоннельных дорог. Тонкая трещина в подземной дороге обрекала на смерть всех рабочих, жрец каждое утро напоминал о смерти за не выполнение его замысла, тем чей тоннель окажется успешным он обещал даровать свободу и вознаграждение золотом. На этот короткий участок работ ушло более пятисот лет, опорами у дороги с наружи служили тела рабочих. Каждый день люди умирали от непомерных физических нагрузок и побоев надзирателей. Кнуты почти без остановки подгоняли обреченных на смерть людей. Группой тех кто руководил укреплением свай из человеческих тел звали Нуклий, он придумал раствор цементировавший тела, как опоры. Человеческие конечности да и порой просто части тел торчали наружу, напоминая всем живым рабочим об их не завидной участи. Нуклий вечерами в маленьком пещерном храме рабочих читал наскальные послания тех, кто столетиями трудился на жреца, слова отчаяния и безысходности наполняли закопченную свечами святую обитель, где многие искали утешения и надежду на еще один прожитый день. Сегодня я выжил, бормотал старик в порванном на мелкие клочья халате, раньше его одежда была зеленого цвета, обшитая позолотой она выделялась вкусом и свидетельствовала о высоком социальном статусе его хозяина. Его роскошная жизнь прекратилась когда Белиан решил построить свою резиденцию, рабочие умирали настолько быстро не выдерживая тяготы которые ожидали их. По ночам холодный ветер врывался в лачуги и длинные бараки где на длинных настилах из тростника пытались согреться лишенные прежней жизни обращенные в рабов свободные люди. Дряхлые руки были покрыты шрамами, кровь на коленях, локтях и лице свидетельствовала о том что сегодня он несколько раз был избит кнутом, который оставил напоминание всем о том что нужно работать быстрее, не отвлекаясь на крики и мольбы о помощи. Я старик пытаясь приподняться на свои окровавленные руки не внятно говорил он, опухшие губы не давали ему четко произнести слова которые несколько раз тихо, больше смахивая на стон доносились из слабо освещаемого догорающей свечкой угла. Мне тридцать, точнее тридцать один из последних сил произнес он, руки задрожали он упал на свой когда-то очень модный, сшитый по эскизу его друга халат. На холодном полу храма, окутанного дымом чадящих свечей его жизнь быстро проходила мимо уставших глаз, тонкие капилляры которых от сильных нагрузок полопались, слезы не спеша стекали по грязному от пыли лицу, очищая грязь узкими как нить бороздками. Руки не произвольно взмахивали в разные стороны, словно пытаясь схватить эти теплые воспоминания его прекрасных дней. Он достает наполненный холодной родниковой водой из колодца кожаный бурдюк, перекосившись от тяжести волочит его к отцу, который докапывал яму для посадки виноградной лозы, опрокинув на себя холодную воду он смывает капли пота перемешанные с пылью и довольный делает несколько продолжительных глотков, его юный сын внимательно следит за действиями отца и в точности повторяет весь ритуал утоления жажды. Я тоже буду таким сильным как ты сказал ему любящий сын смотря как его папа без устали мотыгой выкапывает последнюю траншею для лозы. Лишь когда солнце начало уходить за горизонт они вдвоем не спеша шли домой, где семья уже готовила вкусный рис с крупными кусками сладковатой баранины, свежие лепешки хлеба готовились у них на глазах, красавица дочь Лиона сидя возле жернова состоящего из двух каменных круглых блинов держась за деревянную рукоять крутила тяжелый камень, он сопротивляясь перемалывал зерна превращая их в муку, небольшими пригоршнями она аккуратно засыпала зерна в горловину выточенного камня, каждое зернышко из ее нежных ладоней быстро оказывалось между двух каменных дисков. Ее брат всегда с любопытством наблюдал как он, думал за магией превращения сухих бесполезных зерен на вкусные, пылающие ароматом поджаристые лепешки. За вечерним столом шла размеренная беседа и обсуждение планов работ на другой наполненный новыми приключениями день. Молитва была важным атрибутом в этой набожной семье, красивые слова благодарности Богу звучали из маленьких окон крохотной хижины постоянно.