И чё? И всё. Все и всюду будут невесть откуда знать, что вот тот – это тот, который – тот самый. Ага. А уж что именно он «то самое» – это уже от фантазии рассказчика будет зависеть. Но с каждым новым пересказом подробности будут всё смачнее, а тяжесть вины – всё больше.
Да и хрен со всеми этими зажратыми уродами. И без них неплохо живётся. И даже наоборот – очень хорошо. То, что деньги мои зажала, это отстой, тут, конечно, обидно. Но с такой несправедливостью мне бороться нечем, кто я, и кто – она? Э-эх… если бы не эти идиотские сословные предрассудки… С такой чикой замутить, это ли не мечта? Ну почему такая красивая чика оказалась такой тварью? И теперь у меня ни работы, ни денег, ни перспектив на замут с реальной чикой.
Но, зато через неделю, у меня и работа и деньги будут. А лакшери чики – дело наживное. На бабло и девки бегут, гласит народная мудрость. А народ зря не скажет.
***
– А ну стой! Куда? Стой. Кому говорят! – я гонялся по всей квартире за своей кошкодевочкой. – Всё. Прекращай баловаться. Я с тобой не в игрушки играю.
По ходу дела, кошкодевочка думала также. И увернувшись от моих неуклюжих попыток её схватить, она всё же прошмыгнула в комнату и забилась под диван в дальний угол, зыркая из темноты изумрудами дальнего света.
– Ну а это ещё что такое? Вылезай. Немедленно вылезай и надевай трусы! Всё. Я устал за тобой бегать. Если сейчас же не вылезешь, я тебя оттуда шваброй буду извлекать! Всё понятно?
Но мои угрозы никакого результата не дали. Эта анчутка, с зелёными лампочками вместо глаз, очень профессионально отказывалась выползать из-под дивана. А нам уже скоро надо было выезжать.
– Ну, Скай, ну кися. Ну вылезай, пожалуйста. Ну ты же хорошая девочка. Ты же умница. Хорошие киски не ходят в гости голыми.
– А я не голая! Я в платье, – донеслось из-под дивана.
– А платье надо надевать поверх трусов!
– А зачем?
– А затем. Потому, что правила такие. Так положено. Всем надо носить трусы, всегда и везде. Трусы – это основа цивилизации. Без трусов даже дикари на необитаемых островах не ходят.
К одежде мои обе две кошкодевочки были приучены. Грин воспринимала ношение одежды как должное. И ей даже это, вроде как, нравилось. А вот Скай верхнюю одежду ещё как-то признавала, в отличие от нижнего белья. В этом плане она проявляла принципиальный негатив. Если на улицу её ещё можно было одеть, то по дому она предпочитала разгуливать нагишом, однозначно игнорируя любые попытки запаковать её в пижаму, или хотя бы спортивный костюм. Модные, не модные, фирменные ли шмотки, для неё они все были лишними и ненужными.
– Зачем они нужны? Кто их вообще выдумал? – возмущалась изподдиванная тьма.
– Общество! Общество их выдумало, и утвердило правила их ношения. Всё, вылазь немедленно!
– Ну, вот пусть общество по своим правилам и живёт! А я буду жить по своим, – не унималось изподдиванье.
– Так ты же тоже часть общества!
– Никакая я не часть. Я не просилась в это общество. Чего вы все от меня хотите?
– Нельзя находиться в обществе и быть вне общества, – вспомнил я курс университетского обществознания.
– А мне всё равно, я не хочу быть в этом вашем гадком обществе! – выдало коммюнике зеленоглазое молодое изподдиванье.
– Да? А что же ты хочешь?
– Хочу, чтобы общество было для всех.
– Это как?
– Что бы все в обществе были равны!
– Так, это, все и равны. У нас же это даже в декларации записано. А декларация – высший закон.
– А кем эта декларация написана?
– Как – кем? Нами написана. Ну, типа, людьми, – я немного стал терять логику диалога, то ли от того, что ракообразно заглядывал под диван и уже начинала отвлекать от сюжета поясница, то ли от того, что из всего курса политологии помнил разве что пару фамилий древних риторов.
– Вот люди для себя её и писали.
– Писали. Всё верно. Так что, тебе-то, не нравится?
– А то и не нравится, что она написана людями для людей!
– И?
– И равными в твоей декларации могут быть только люди.
– А как иначе-то? Всё правильно: все люди созданы равными.
– А мы?
– Кто – мы?
– Мы, кошкодевочки? И кошкомальчики? Мы-то какие?
– И вы – равные, – вот тут я был не совсем уверен в правильности формулировки. Но по основному вопросу, к себе как докладчику, замечаний не имел.