Никто мне, разумеется, не ответил, а я и не настаивал. Но наваждение с кровожадным мной не оставило в покое, а продолжило дразнить видениями дёргавшихся в моих зелёных ручках и визжавших от страха ящериц, квакавших лягушек. Даже сорванные в мороке цветы в страхе захлопывали свои лепестки, пытаясь в последний момент увернуться от моих хищных зубов.
— Тётя Гуля! Подключитесь, пожалуйста. Мне срочно нужно увидеть ваших киплонгцев. Фотографии же у вас имеются, в конце концов? Предъявите всё, что можно. Мне нужно успокоиться. Сравнить свою рожу… Свою фантазию с реальными гуманоидами, а то я тут гоняюсь, понимаешь, за бабочками.
Закончил плакаться только когда увидел на окне-экране не зеленевшую плесень, а самую настоящую Гулю, нарядившуюся диктором и спокойно ожидавшую окончания моих причитаний.
— Ой, — вздохнул я и умолк.
— В моей памяти есть информация, которая, возможно, вас заинтересует, — как и всегда, бесстрастно молвила моя учительница-мучительница.
— Ну, так показывайте. Или… Лучше покажите их рожи, чтобы я закончил трястись, и мне перестало тошнить.
— Я об информации о прото-бактериях, которые изменили вашу внешность. Они имеют способность к побуждению своих ОО к некоторым действиям. Возможно, и ваши занялись тем же и настаивают на продолжении обучения, — заявила ЭВМ и почти нахально улыбнулась.
— Значит, не хотите меня успокоить? Учиться меня вашими… Моими бактериальными видениями не заставить. Не хотите показывать киплонгцев и прочих «лонгцев», и не надо. Я тогда отбываю из этой стиральной машины для благородных фибро-осколков.
В какую сторону мне скакать на новый астероид? Включите, пожалуйста, символ на стене и передайте Все-Сети информацию о моём решении шестидесятого уровня. Пусть и на всех следующих пещерах намалюют мои путевые символы. Хватит с меня мороков-уроков. Начинаю действовать и злодействовать! — раскричался я, разнервничавшись не на шутку, и выпорхнул из каюты.
Завода вредной пружинки хватило, чтобы подбежать к лифту и протиснуться в него своим распухшим от оскорбления самолюбием. После того, как дверь распахнулась, выпуская меня в адресатор, осмотрелся, успокоился и пошагал к светившемуся символу. Останавливаться я не собирался, а потому, не думая, шагнул головой в стену.
Арахисовые зеленухи
На следующей станции снова увидел мерцавший иероглиф и продолжил путешествие в гости к своим страхам. Страхи не заставили себя ждать. После четвёртого скачка, как выражалась домомучительница Гуля, я попал в ощип.
То, что ввалился в очередной узловой астероид, понял сразу по пестревшим на стенах надписям, а вот то, что случилось дальше, осознал только через пару минут.
С левой стороны у шершавой стены на корточках сидели два связанных паренька инопланетного рода-племени, немного старше меня самого. Просто, бледнее и, скорее всего, выше ростом. Вытянутые овальные головы с такими же длинными лицами не выказывали никакого страха или других подобных эмоций. Они улыбались, преспокойно наблюдая за мной и за тремя разукрашенными старшеклассницами, разодетыми невесть во что, да ещё и вооружёнными бутафорскими копьями, и такими же ножами.
Одежда на девочках почти отсутствовала, не считая многочисленных бус и кожаных мини-юбочек. Сами же карнавальные дамы были ярко-зелёного цвета, будто только что облились зелёнкой, а вот черты лица у них оказались простецкими, если не сказать деревенскими. Ну, разве что, подбородки выглядели немного массивнее обыкновенных человеческих.
Я бы и дальше продолжал глазеть на первобытных фурий, если бы они не кинулись в мою сторону с боевым визгом, ещё и размахивая именным театральным реквизитом.
— Стоять! Индейки укропные. Или индианки? — рявкнул я на вмиг замерших актрис погорелого театра. — Что, карапузики, папку не угадали?
— Наконец-то спасатель, но почему один? — зашептались за спиной арестованные парни на незнакомом языке, благо бикмейские бактерии мигом перевели их реплику, никак не вписавшуюся в комедийную сцену с моим участием.
Замершие, было, дамы окружили меня и, не выходя из своих агрессивных ролей, начали между собой переругиваться, то и дело тыкая в мою сторону настоящими металлическими наконечниками копий.
— Это что, не репетиция сценки для праздника? Они серьёзно? — спросил я у пленников, а те только хихикнули и продолжили перешёптываться.