— Куда уж мне, — начал отнекиваться контактёр.
— Руки, где изуродовал? В НКВД пытали?
— Скажешь тоже. В армии… На флоте, точнее. После разборок насчёт школы и молитв, арестовали и на флот отправили. В Петроград. Сначала пушкарём служил, комендором, значит. «БЧ-2» называется. А как прознали, что грамотей и пишу аккуратно, в кутузку и мутузить. Чтобы в секретку после спровадить. У чекистов писарем служить. Отказался. Я же из этих… Ну, ты, наверно, и так знаешь…
— Из дворян. Продолжай. Об этом я в курсе.
— Из них. Потомок Семёна Сопихи. По-нашему Сапеги. Только, как знаешь, у меня другая фамилия. «Ах, ты из польских шляхтичей, значит, будешь Ляшенкой», сказали комсомольцы и пачпорт оформили. Отказался я в писари, значит. И правильно сделал. Там наш брат больше полугода не задерживался. Чуть что не так… Нет, не к стенке, как у береговых, а на корму и расстрелять.
В общем, по рукам прикладом и кованными каблуками постучали. Переломали все косточки, за отказ на благо родины… Сознание-то сразу потерял. Поэтому за ноги привязали и в Балтику окунули. Вроде как, ненадолго собирались, чтобы кровь унять. Но я так несколько часов телепался. Руки чуть ли не по локоть в воде, а ноябрь месяц на дворе.
Когда очухался, и артрит, и артроз, и контрактура… Букет целый из болезней. Потом, через полгодика, после гошпиталя комиссовали. До войны дело было. Так с тех пор и бедую. Пенсионерствую.
— Нос тогда же сломали?.. Ладно-ладно. Хватит вспоминать. Спасибо тебе за рассказ. Завтра утром пойдём к соседям, — решил я закончить воспоминания и перешёл к планам на ближайшее будущее.
— Мясо и рыбу раздавать? Родите… Мира обещалась приглядеть за запасами. Получается, что раздавать, вроде как, незачем, — выдал дед секреты общения с Семалией.
— Не к твоим соседям по улице, а в соседние миры. Знакомиться с ними. Можем прямо без пещеры к ним прыгать. Просим, а нас зашвыривают. Только искры или молнии в глазах. Ах! А уже в Афинии или Парисии.
— Спи, давай. Утром всё обмозгуем. На сегодня и так… В голове ничего не поместилось, — признался Павел и запер меня в секретной комнате для инопланетников.
* * *
— Изарсия-Ватария?.. Наоборот? Ватария-Изарсия?.. А так слышу. Сорок с лишним годиков дурила-рядила… Понял. Поделом, — ругался с кем-то Павел в соседней комнате, а я, вероятно, от его перепалки пробудился, но до конца не проснулся. — Девять дней? А ежели не выдержит вашего марафона?.. Кто-кто? Я?.. А вместо меня?.. Калика? Кто такая?.. Мужик? Тоже на тёмной магии погорел?.. Ах, погорит. В хате? А кто в хате?.. За хатой, кто пригляд…
Ничего не обещаю. Ничего!.. На старости лет такое… Заместо смерти?.. Нет? Но и над чужим дитём нечего измываться. Наломали… Сами должны выправить. Помощь?.. Такая, ночная?.. Ах, яблоки! Ах, Яблочный Спас!.. Наши это легенды, а не…
Проснулся и слушает? И пусть. Без его спросу… Я сказал! И пойду, хоть к… Уговор. Слово казака.
Дед затих или перебрался в огород, а я продолжил полудрёму с краснобокими яблочными кошмарами, которые всю ночь раздавал, раздавал, а они никак не заканчивались.
Причём, не овечкам с рогатыми тёлками раздаривал, и не антилопам с поломанными копытами, а каким-то человеческим мумиям в белых простынях. Точь-в-точь по больничным палатам бродил и раскладывал яблоки на умершие тела, а те сразу же воскресали и начинали корчиться в агониях и стонах. Не хотели, наверно, обратно к жизни своей возвращаться.
Потом я вылетал в форточку или в окно и прилетал в следующий город, после чего мои яблочные мытарства продолжались с того же, с чего закончились. Только рыжая бабулька сопровождала меня в похождениях. С корзинкой этих самых яблок. Ещё обещала, как только яблоки раздам, так сразу же меня освободит.
Обманывала, как пить дать. Яблоки так и не закончились. Скорей всего, и в следующем сне всё повторится. То есть, следующей ночью.
— Вставай, Ветеринар Заторыч. Завтрак стынет. Время обедать, а ты… Вставай! — безжалостно согнал меня дед с постели и заставил вспомнить все кошмары не такой уж длинной жизни.
— Я на небе? Или у тебя в гостях? — спросил я у Павла, а ответила мне Семалия.
«У меня в гостях. Ты уже на один шаг ближе к своему дому. Спасибо за терпение и науку. И вот ещё, что. Если будешь других людей одаривать пропусками, делай это на открытом месте, а не в пещере. Договорились? Чтобы все мои братья и сёстры это видели. Чтобы знали, что ты настоящий человек и… И Головастик».
— Договорились. Не знаю, на кой это вам, но сделаю. Обещал – сделаю. Только больше не приноси раненых животных. Жалко на них смотреть. Пусть Павел сам им гипс накладывает и крылья ремонтирует. С меня одной антилопы хватит, — поставил я свои условия.