— Авто-символы приняты и внесены в программу. Теперь при каждом включении вы будете лицезреть следующую картину, — произнесла ЭВМ и подняла все шарики вверх, на их положенное место, построив прежнее колечко из девяти миров с их мамкой в центре.
«М-да. До наших четырёх посещаемых кружочков-миров ещё расти и расти», — задумался я и в который раз уплыл в воспоминания о Скефии, Кармалии. О родном Армавире, о семье и школе. Но пришлось возвращаться в реальность, которая здесь и сейчас была даже не на грешной земле, а в неведомом космическом пространстве.
— Всё одно Семалия самая красивая! Даже лучше той, что я намедни выбрал. Вылитая мамка ихняя, только рыжее, — спровоцировал Семёнович-восьмой своих сотоварищей на новый взрыв междометий и споров о женских красотах, мужественности, похожести и прочих человеческих достоинствах, которые моментально прогнали все мои сантименты.
— А в каком мире мы сейчас находимся? Астероид с этой пещерой где? — перекричал я стариковскую возню, чтобы не забыть свои последние думы о неведомом ближайшем космосе и о нашем секретном астероиде с адресатором внутри.
— Информация, к сожалению, закрыта, — заявила тётенька ЭВМ. — Но я могу, без уточнения деталей, объяснить, что данный объект находится в наиболее благоприятном месте. Из общего количества миров избран тот, где искусственно минимизированы все виды аномальных излучений, которые, в свою очередь, перенесены и разделены между всеми остальными. Это физические процессы, и они очень сложны для восприятия.
— Значит, в одном из девяти э-э-э… Космосов астероид с пещерой? — решил я уточнить знания о Во́ронах.
— Для равновесия, во всех параллельных детализациях имеются аналоги планетных тел, но только один из них оборудован защитным экраном и поглотителем спектра энергий, излучаемых солнцем. Часть энергии используется для перемещений Органических Объектов. То есть, вас и ваших гостей. А так же для энергетического питания самого объекта. Остальная часть солнечной энергии перенаправляется или аккумулируется, — прочитала ЭВМ короткую лекцию, которая только распалила моё любопытство.
— Так вы имя объекта озвучите? — взмолился я, не получив по ушам никаким словосочетанием.
— Астероид Зеро, он же Во́рон, он же Чёрный Во́рон, он же Вамп, он же Око Во́рона, он же Аид. Названия объекта озвученным списком не ограничивается. Для удобства он обозначен универсальным словосочетанием «Астероид Зеро».
Пещера и её электронная начинка, со мной в том числе, именуется Образ, Адресатор, Зал, Юрта. А сегодня мною принято ещё одно название – Выгон.
— Умная. Аж в дрожь кидает. Вот тебе и машина, — снова завелись мои подопечные.
— А у вас есть свой авто-символ? Ведь кто-то же вам голос придумал? — снова ударился я в подробности.
— У меня имеется объёмное изображение, но я им не пользуюсь. Никогда не знаю, как именно в центре адресатора расположен Органический Объект во время вызова. Помещение круглое, поэтому я всегда включаюсь голографией Млечного Пути или, при местном включении, голографией грозди посещаемых миров.
Просьб о демонстрации этого символа пока не поступало. Извините, но назвать его «авто-символом» я не могу. К сожалению, он выбран не мною, — как-то грустно закончила свою лекцию Образ.
— Кто же вам мешает выбрать себе портрет? Да, даже самой себя изобразить? Вы же всё знаете, всё умеете, — не поверил я в слабости такого мощного глобального устройства.
— Для активирования функции «Творчество» требуется аудио-команда и десятый уровень допуска, — оживилась ЭВМ, начав разминать невидимые электронные пальчики, собираясь сотворить себе фотографию какой-нибудь дамы с камелиями.
— Я даю вам такую команду или такое задание. Уровень допуска, слава Богу, пока позволяет. В следующий раз… — не успел сумничать, как вдруг, вместо моментально погасших шариков-роликов с мирными портретами и их мамкой Кармальдией, над нашими головами появился объёмный портрет. Вернее, полноценная голография симпатичной женщины в полный рост с волнистыми каштановыми волосами, огромными синими глазами, которая улыбнулась и, моргнув правым глазом, спросила всё тем же неизменным голосом:
— Такая я вам больше нравлюсь?
Кто-то из Павлов Семёновичей охнул, кто-то крякнул, а пара самых неловких рухнула наземь и зашуршала ракушкой, но все открыли рты и, потеряв дар речи, замерли, позабыв обычай всё встречать междометиями или крестными знамениями.