— Главное, чтобы они не мешали фосфоресцирующим символам. Сделайте их мельче и ниже моих, или крупнее и выше. Активировать? Сейчас займётесь? — среагировала деловая женщина.
— Активируйте. Не хочу пока от вас уходить, — согласился Николай-художник.
Цифры на ракушечной стене включились, а деловая тётенька Образ исчезла. Не просто исчезла, а включила вместо себя огромное ярко-белое солнце, осветив тем самым всё пространство пещеры для удобства творчества новоиспечённого писаря-маляра, чем угодно пытавшегося отвлечь себя от основной работы. Работы по превращению в полноценного дядьку Угодника.
— И что? Тут же цифры. А мне нужно буквы, — опешил художник.
— Цифра три – буква Эй. Четыре – Ви. Бери список. С ним понятнее будет. С «А» начинается, «У» заканчивается. Значит, начнёшь с тройки. Третий мир – Афиния. Малюй «А». По старому стилю так было, который зачем-то умалчивали, — перестал я умничать и отдал Николаю бумажку с надписью: «A, V, G, D, Z, P, R, S, U».
— Имена планет или миров? Что есть одно и то же. Значит, параллельные миры не сказка. И много в них таких, как я? — задумался вслух Николай, а сам продолжил изучать дедову писульку с латынью.
— Ни одного. Ты такой один. Потом всё о себе вспомнишь, — объяснил я дядьке.
— А за что они меня вечным жидом обозвали? Прозвище? Что и у кого я выторговал, если меня в евреи определили? Вечную жизнь? И такое у вас возможно? — приступил Николай к незатейливому, но аккуратному художеству, а сам тем временем продолжил расспросы.
— С ЭВМ об этом побеседуешь. Я на эту тему ни разу не грамотный. Это, наверно, из той же области, где Церберы твои водятся. Память вернется, и поймёшь, какой ценой и зачем людям такое выпадает. Я про якобы бессмертие. Всё одно, часы с песчинками жизни и у тебя имеются. Не выторговал ты ничего. Это такое наказание за знакомство с чёрной магией.
Мы, кстати, на Чёрном Во́роне или в Глазу Во́рона. Или в Аиде. Или в сердце Вампира. Вамп – так этот астероид называют. Почему – понятия не имею.
— Потому, что он заслоняет собой солнечный свет и кажется чёрным пятном. Оком или тьмой. Поэтому имена у него такие мрачные, — объяснил Угодник, будто знал обо всём заранее.
— Эвон. Память зашевелилась? Ну-ка, ну-ка. Продолжай. Не малевать, а рассказывать. Вспомнил о том, что был мастером по гипнозу? Что книжки тёмные листал да девиц заставлял подолы задирать, когда о ручейках им внушал? Вспомнишь и вздрогнешь, — то ли пообещал я новых знаний, то ли застращал Николая его старыми шутками и грешками.
— И такое выделывал? Ужас. Точно я таким макаром проклятие вечной жизни заполучил?.. Чушь. Быть того не может. За такое на костёр или на сковородку суют, а не одаривают. Или это только кажется подарком?.. Подумать надо. Обмозговать, как следует.
…Я закончил. Ну и как? Получилось? Не слишком коряво? — попросил оценить художества Григорьевич-старший.
— Славно вышло. Удалось. Зови ЭВМ. Пусть работу принимает, — переадресовал я дядины сомнения к женским электронным глазам и мозгам.
— Очень приятно, что вы обо мне думаете, как о живой. Работа принята. Ожидаю следующую команду, — заявило белое солнце голосом деловой женщины.
— Краска постоит? А мы наведаемся, куда он там просился. Мне уже интересно, как у вас тут устроено, — осторожно откликнулся Николай, покосившись на солнечное воплощение Образа.
— Отключаю символы. Выходы на планеты в автономном режиме. Вызываю лифт. Надеюсь, это не последняя наша встреча? — спросила ЭВМ.
— Он скоро вам надоест. Ему же ещё память восстанавливать, и обо всём вас расспрашивать. Но это уже без…
Это вы у меня спросили? Извините за недогадливость. Я, если честно, сам не знаю. Но с вашими сёстрами обязательно встречусь. Не в этом кластере, так в параллельном. И вообще, я не прощаюсь. Рано пока. Дел ещё полно, — смутился я и замолк.
— Прощаться не будем. Я к вашим услугам. Активирую лифт и ожидаю аудио-команду из жилого модуля, — молвила ЭВМ и затемнила выгон.
— Сейчас совсем померкнет. Это лифт через верхнее окно приедет. Ненадолго, — объяснил я Угоднику, когда уже начало «смеркаться».
— Чудеса техники и… И не только техники, — спокойно отозвался дядька.
Лифт опустился. Мы по-деловому вошли, и, после автоматического закрытия двери, подъёмный механизм включился.
— Куда это нас? Вверх? А там что-то вроде жилья? Как гостиница? — взял надо мной шефство дядька, не давая уйти в себя и свои невесёлые думы.
— Жильё здесь. А вот насчёт обслуги у телевизора узнаем. А то я бесцеремонно пользуюсь благами, а толком… В другом, точно таком же, месте семеро инопланетников в анабиозе свалялись. Тут, может, тоже. Хотя, вряд ли. Здесь же сферы без фрагментов природы должны быть. Кто его разберёт?