— А мы… Александры из семейства Головастиков-Катализаторов. Двенадцатые посредники первого мира. Скефийские мы. Но, к сожалению, первые в своём роде-поколении. И никакие не философы, не отшельники, — отрекомендовался я, повествуя о себе во множественном числе, и перечислил несколько своих званий.
Мы крепко, по-мужски и на равных, пожали друг другу руки, и расселись на мягкие диваны.
— Так удобно? Вот и хорошо. Мне тоже достаточно комфортно в вашей иллюзии. Так вы говорите, уже знакомы с моими родственниками? Бикмеюшка, это кто? — начал беседу Ротарик.
— Человечек один. Встречал его пару раз в мирах. По службе закидывало кое-куда. Чабан он. Юрта, овцы, и всё прочее. Путешествует с ними. Далакаями обзывается. Кайдалами ещё, — припомнил я приключения в Кристалии.
— Кайдальщик, значит. Другими словами – овечий пастух. У этих словарных корней много значений. Так вы говорите, что он обзывал вас?
— «Дала-кай». Так сначала кричал. Потом я объяснил ему, что нужно по-другому говорить. «Кай-дала» или «Кайдалы». Пруд, которого ещё не было, так назвать. Рекомендовал, а не предсказывал будущее, — поведал я о знакомстве со смуглым тюрком.
— «Дала» – это степь, степной. А вот, «кай». Может, «кайгы»? Или «хай»? — поспрашивал сам себя отшельник, а потом задумался.
— Он выскочил из камышей и завопил: «Дала-Кай!» Что там ещё можно было обозвать? Или кого? Если мы с Димкой к ручью подошли, а тут и Бикмеюшка, откуда ни возьмись.
— Тогда, получается, он вам название места сказал. Что-то похожее на «степные слёзы» или «степную печаль». А вы ему переиначили на овечьего пастуха. Кайдал – это стадо. Или поселение в степи, при котором есть скот. Это вы его обозвали, а не он вас. Остановимся на этом. Потом во всём разберётесь.
Значит, мои родственники по крови и по духу тоже облюбовали ваши планеты? Неудивительно. Вполне пригодные для достижения наивысших степеней. Самые пригодные, — снова затуманил свой взор Ротарик.
— А если он спросил: «Дела как?» Просто, мне послышалось, что-то похожее на название пруда с кошарой, как в моём мире. Вот я и поправил его. Сказал, как правильно говорить. Всего и делов. Слёзы степей. Боль и печаль. Пруда там как раз не было. Никто его ещё не… Не наплакал.
Рассказали бы лучше что-нибудь умное. Я же просился на планету с отшельниками, чтобы… А на кой? Мне же пропуски нужны, чтобы запись проверить на Греноли. С чего это Пещерыч сбежал.
А-а-а. Мне тёмную комнату… Уже есть. Сейф имеем с дверью и надписью о парадоксах. А сами пропуски только у вурдалаков бывают.
Случайно, нет у вас знакомых Дарующих Жизнь? Какой у вас уровень допуска в локте? — пристал я к Ротарику после того как порассуждал вслух.
— Давайте-ка по порядку. Расскажите, что у вас за проблемы, а я обещаю, что побеседую о заумном. Открою все тайны, к которым вы готовы, конечно. Ну, и, которые сам для себя открыл в скитаниях. В начале скитаний, — предложил мой таинственный собеседник.
— Я уже однажды одному духу рассказывал. Не очень-то помогло. Мне не помогло. Хотя, складно всё получалось. Ассистировал как-то, что ли? А потом сбежал после сказки и Стихию свою прихватил. Один я остался на том астероиде. Хорошо, что с питанием проблем не было.
— С вашим питанием? Или с его? Ха-ха! Не шучу. Рассказывайте с самого начала ваших похождений, а я всё прокомментирую и растолкую, — пошутил дальний родственник Бикмеюшки.
— Опять с самого начала? Со знакомства с девчушкой-старушкой? Смысла не вижу. Телевизора салатного здесь нет. Значит, вы ничего из сказанного не увидите. А рассказчик из меня никакой, — не хотелось мне ничего рассказывать, тем более с пресловутого «начала».
— Давайте я осторожно намекну, что вам в себя нужно верить. И вы в себя верите. По-другому и быть не может. Ведь вы сами отыскали меня. А начать свою историю можете с любого места. Даже с самого непонятного и нематериального. Ведь вы, надеюсь, уже понимаете, что мы живём в некоем гибриде из одной части материального и научно объяснимого, и другой, нематериального. Мир так устроен. Ваш мир. В нём всё возможно.
— Ничего невозможного нет? Знаю уже о том. Толку-то? — буркнул я, припомнив экзамен на Греноли, который сдал экстерном.
— Сейчас и будет толк. Узнали Главный Закон Бога и нашей Вселенной, а до понимания один шаг. Сделайте его, — пристал ко мне новоявленный Ротарик Пещерыч, как тот клещ.
— И каким манером? Рассказав о Небытие, в котором сам не был, а знаю всё, что там происходило? Якобы мне… Моей душе после её капремонта возвратили знания о мироустройстве? Ересь какая-то. Фибры, углоёжики, искры, малиновые осы, и всякое такое. Причём, фибры не в виде волокон, а плоские и шестигранные. Правда, у них всё-таки было какое-то оперение в виде шевелившихся ворсинок, — непонятно откуда в моей памяти проснулись ярчайшие картинки с набором сопутствовавших подробностей.