Согласились поехать с Торвальдом только два его друга, Альгольв и Гейр. Всего в усадьбе Торвальда собралось 25 человек, способных носить оружие. Начало зимы прошло спокойно. Ударили сильные морозы. Эйрик сказал:
– Похоже, наши враги боятся, что их злость остынет, едва они выйдут из дому.
Накануне праздника середины зимы люди Торвальда заметили множество вооруженных людей. Они шли на лыжах прямо к главному строению. Торвальд сказал:
– Это люди Хакона ярла. Их вдвое больше, чем нас. Поспешим в дом и будем защищаться, пока сможем.
Они укрылись в доме и принялись бросать копья в нападавших.
Дружинники подбежали к дому. Торвальд и Эйрик тогда встали по обе стороны двери. Они хотели первыми встретить врагов. Вот засов не выдержал6 и первый дружинник вбежал в дом. Эйрик бросился на него и зарубил, едва тот переступил порог. Следом ворвались сразу несколько человек. Началась битва. Люди Торвальда храбро защищались. Гейр убил двоих врагов, Альгольв – четверых. Эйрик зарубил троих дружинников, и срежди них Кетиля Старого, приближенного ярла. Люди ярла нападали с большим упорством. Вскоре Альгольв и Гейр были убиты, и с ними еще пятеро защитников дома.
Товальда ранили в правую руку: ему отрубили кисть. Тогда Эйрик сказал отцу:
– Нужно бежать отсюда. Терять нам нечего: нас и так уже обвиняют в трусости, и если мы погибнем здесь, это дела не изменит. А оставшись в живых, мы сумеем рассчитаться с обидчиками.
– Не по душе мне это, – сказал Торвальд. – Но, видно, ничего другого не остается. Ведь я ранен и не могу больше сражаться.
Они выбежали из главного зала через пристройку во двор, надели лыжи и ушли в лес. Была сильная пурга, и ветер замел их следы.
Ярловы дружинники убили всех мужчин в усадьбе и разграбили дом. Они оставались там весь следующий день, надеясь, что Торвальд и Эйрик вернутся. Потом они забрали все добро и ушли.
Торвальд с сыном шли всю ночь и наутро добрались до усадьбы Альгольва в Гудбрандсдале. В доме там остались только женщины, а все мужчины и сам Альгольв погибли, защищая усадьбу Торвальда.
Торвальд идет к Грелёд, дочери Альгольва, и рассказывает ей о том, что случилось. Потом он просит укрыть их до весны, когда они смогут покинуть страну.
– Оставайтесь у меня, – сказала Грелёд, – И будь что будет.
У нас теперь одна судьба, ведь кроме вас, некому отомстить за моего отца.
Торвальд и Эйрик прятались у Грелёд до весны. У Альгольва был боевой корабль. Он стоял в Согнефьорде. Как только сошел лед, Торвальд стал просить Грелёд одолжить ему этот корабль.
– Если ты согласишься, то скоро, возможно, мы сумеем наконец-то отблагодарить тебя, как подобает.
– Не сомневаюсь в этом, – сказала Грелёд. – Я дарю тебе корабль, Торвальд, с тем условием, что ты не откажешь мне и моим домочадцам в месте на этом корабле, когда поедешь в Исландию.
Ведь ярл, говорят, уже проведал, где вы прячетесь, и он не склонен миловать своих врагов.
Эйрик, и с ним 16 человек, тотчас же поехали в Согнефьорд, взошли на корабль и поплыли к усадьбе Хаги. Торвальд остался дома, потому что не мог держать меч с тех пор, как потерял кисть правой руки. Эйрик достиг дома Хаги вечером, когда уже стемнело.
Викинги сошли на берег и направились к дому. Эйрик встал у двери. Какой-то человек вышел во двор, и Эйрик ударил его мечом.
Тот сразу умер, не успев вскрикнуть. Спустя недолгое время другой работник вышел из дому, и его постигла та же участь. Но этот работник громко закречал перед тем как умереть. Тогда из дома выбежало сразу много народу. Большинство были безоружны, потому что в доме Хаги не ожидали нападения. Викинги убили их всех, а потом ворвались в дом. Они перебили всех мужчин и взяли богатую добычу. Затем они сожгли дом и вернулись на корабль.
Эйрик и его люди благополучно достигли Согнефьорда, и оттуда верхом направились к усадьбе Альгольва. Торвальд сказал:
– Теперь мы смыли пятно со своей чести, и нет больше причин откладывать отъезд.
Они спешно снарядили корабль для дальнего плавания, и уже через пять дней вышли в море. Грелёд поехала с ними, как и хотела. Торвальд и Эйрик в благодарность за поддержку отдали ей половину добычи.
II
Они пробыли в море сорок дней и благополучно достигли Исландии. У Рогового побережья они бросили якорь и сошли на берег. Неподалеку от места, где они высадились, находился двор Орма, сына Эвинда. Орм был годи, а это значит – староста и к тому же языческий жрец. В то время и в Исландии, и в Норвегии все были язычниками. У Орма было капище, и там стояли идолы: деревянные фигуры Одина, Тора и других богов. Орм часто приносил им жертвы, хотя многие уже тогда считали, что это глупость – верить в богов.
Орм вышел навстречу Торвальду и Эйрику и спросил, кто они и откуда прибыли. Те назвались.
– Мы хотим здесь поселиться, – сказал Торвальд. – Тесновато нам стало в одной стране с Хаконом ярлом.
– Это нетрудно утсроить, – сказал Орм. – И вряд ли вам придется жалеть о своем решении.
– Я тоже так думаю, – сказал Торвальд. – Если правда все то, что рассказывают об Исландии.
Орм сказал, что поможет им найти жилье.
– А пока вы можете погостить у меня.
Тогда Эйрик сказал:
– Едва ли нам понадобится чья-то помощь. У нас хватит денег, чтобы купить столько земли, сколько нам нужно.
Орм сказал:
– Делайте как хотите. Но от ваших ленег будет мало проку, если вы станете зазнаваться и не заручитесь поддержкой влиятельных людей.
– Это мы еще посмотрим, – сказал Эйрик. – К тому же у нас есть кое-что посильнее денег, и наши враги в Норвегии уже убедились в этом.
Орм вернулся к себе и был весьма сердит. Его жена Торгерд спросила, что это его так разгневало. Орм сказал:
– Сюда приехали два викинга, и вид у них такой, словно они собираются захватить страну. Похоже, это новое соедство не сулит нам ничего хорошего. И вряд ли мы станем долго терпеть их выходки.
Торвальд и Эйрик купили на Роговом побережье хутор, который назывался Скалы, и поселились там. Надо сказать, что в то время дома в Исландии строили не так, как теперь. Главное строение в Скалах было длиною в шестьдесят сажен, а шириною в восемь. Длинные стены там были земляные, а короткие – из бревен. Крыша была двучкатная, крытая дерном, а потолка не было вовсе. Вдоль стен шли деревянные скамьи и спальные ниши, а посередине – очаг длиною в четыре сажени и большие земляные печи. В них варили пищу.
К главному дому были пристроены хлевы для скота и светелка, где жили незамужние девушки.
Эйрик взял на себя все заботы по хозяйству. Дела у него бымтро пошли в гору, так что пришлось нанять еще десять работников к тем пятнадцати рабам, которые у нних были.
Эйрик держался гордо и независимо и не держал дружбы ни с кем из соседей.
Однажды зимой Торвальд заболел. Он целыми днями лежал на лавке и не мог подняться. Вот Торвальд почувствовал приближение смерти и велел позвать Эйрика.
– Сын мой, – сказал Торвальд. – Уже третью зиму мы живем здесь в Исландии, и дела у нас как будто идут хорошо. Почему же ты все время срачен и зол и сторонишься людей? По-моему, никто здесь не мешает тебе жить, как ты хочешь. Люди не лгали, когда говорили, что в Исландии нет другого конунга, кроме закона.
– По мне, так и этого многовато, – сказал Эйрик.
– Чего же ты хочешь?
– Не знаю, – говорит Эйрик. – Но порой мне бывает жаль, что я не рожден конунгом.
– Ты слишком много на себя берешь, – говорит Торвальд. – Вот тебе мой совет: отправляйся на нашем корабле в викингский поход.
Я не вижу иного способа утолить твою злобу. Заодно ты сможешь добыть себе славу и богатство.