— Что я, спятила? Мне у вас хорошо, — пробубнила Рата. — Я, конечно, не всегда справляюсь. Вы уж меня, хозяйка, великодушно извиняйте за небрежность. Я исправлюсь.
— Ладно-ладно, — Син поморщилась, — какая сейчас хозяйка? Не в конторе сидим. Небрежность я из тебя выбью, можешь не сомневаться. Скажи мне лучше, что от тебя этому напыщенному вонючке нужно? Явился датый. Плел о том, что свое собственное дело хочет открывать. Людей, мол, подбирает. Врал без выдумки, и на Дальнем рынке такому трепу не поверят. Дядя его сейчас в отъезде. Я, было, подумала, куролесит господинчик. Серебра на выпивку и на девок хватает, дядя снисходителен, вот и мается дурью наш молодой Торм.
— Да так оно и есть! — сказала Рата, прокручивая в голове только что родившуюся историю о том, как молодой беспутный купеческий сын влюбляется в юную девицу-ученицу, и как захватывает его немыслимо жаркая страсть. И свершает он отчаянные подвиги, длиной шестистиший так на сорок…
— Рата! — свирепо сказала хозяйка. — У тебя какая чушь сейчас в голове?
— Да почему чушь? Думаю, что ему от меня нужно.
— Вот и думай. Младший Торм не из тех парней, о ком девушка может со слабоумной улыбкой размышлять. О таких героях песни не складывают. Я бы ему и пару «щитков» в долг не дала. Мерзопакостный он хорек, по глазам видно. Ты в мужчинах плохо разбираешься, да уж можешь мне на слово поверить.
Это напрасно. Рата, не взирая на тягу к рифмоплетству, в мужчинах разбиралась не хуже хозяйки. А может, и лучше. Если и делала какие глупости, то из любопытства, а не по наивности.
Посидели молча. С близкого канала доносилось кваканье лягушек, в саду скрипели цикады. Пахло персиками и дымком очагов. В доме мачеха уже зажгла лампу.
— Син, честное слово, я не знаю, что ему нужно, — растерянно сказала Рата. — Я с ним не заигрывала. Если ему правда писец или учетчик требуется, так я еще не потяну. А как девка я ему не интересна. Он на меня, как на чурбан говорящий, смотрел.
— Мне тоже так показалась, — пробормотала Син. — Только не как на чурбан, а как на доску. Мы с тобой по фигуре одинаковые и ему совсем не интересные. Ему выпуклости нужны. Вроде, как у мачехи моей.
Рата машинально оглянулась на дверь.
— Не дури, — сердито сказала Син. — Мачеха моя хоть и не великого ума баба, а с молодым бездельником связываться ни в жизнь не станет. Да и он на нее так смотрел, мимоходом. Ты ему нужна. Видно, со старой историей связанно. Ты тот случай хорошо помнишь-то?
— Да разве забудешь? — вздохнула Рата.
— А правда, что вы тогда его мертвого прапрадедушку встретили? — с неожиданным любопытством прошептала Син.
— Да почему прапрадедушку?! Я же говорю, — тот мертвец нам не представился. Да он и совсем чуть-чуть живой был.
Помнила ту ночь Рата очень живо…
Море мутно сияло в тусклом лунном свете. И Луну, и ее Темную Сестру, полускрыли рваные тучи. Берег пролива темнел на горизонте.
Опустив долгозорную трубу, Леди сказала:
— Хрен его знает. Что-то беленькое чернеется. Может, и не лодка. Тьма кромешная.
— Лодка, моя леди, — заверил стоящий у штурвала Сиге. — Узкая лодка — человек шесть поместится. Но людей там нет.
— Я тоже лодку вижу, — заявила кутающаяся в одеяло Рата.
— Брысь на место, грызун! — рявкнула Леди.
Девчонка быстренько попятилась за спины моряков, но уходить вниз, естественно, не спешила.
— Лодка так лодка, — задумчиво сказала Леди. — У Сиге не глаза, а прибор ночного видения. Вопрос — нужна нам эта лодка, или без нее спокойно проживем?
— Обойдемся, — быстро сказал Одноглазый. — Знаю я эти брошенные корабли, тайники и прочие пещеры с несметными сокровищами. Только сунешься — ни сокровищ, ни тайника, а у тебя самого руки неизвестно кто оборвал. Лодка у нас и так есть. Зачем нам вторая?
— Ну как же? — заворчал Вини-Пух. — Что, даже и не посмотрим? Интересно, откуда она. Вдруг из Глора?
— Ну и что, если из Глора? — возразил Одноглазый. — Куда он, Глор, денется? До него еще дней тридцать при хорошем ветре. Если мы вторую лодку возьмем — быстрее долетим?
— В лодке могут быть весла, — рассудительно предположил Сиге. — Весла нам пригодятся. На нашей лодке дрова, а не весла.
— Весла — это конечно, — неохотно согласился Одноглазый. — Но я бы все равно подальше держался.
— Что же мы — роты пиратов не испугались, а здесь глянуть боимся? — спросил Дурень.