После этого конунг Харальд подчинил себе Суннмёри.
Вемунд, брат конунга Аудбьярна, до того правивший в фюльке Фирдир как ярл, теперь стал там конунгом.
Была поздняя осень, и Харальду советовали не ездить в такое время на юг, за мыс Стад. Тогда он посадил Рагнвальда ярлом в фюльках Нордмёри и Суннмёри, а также в Раумсдале, а сам с большим войском повернул обратно на север, к Трандхейму.
Той же осенью сыновья Атли Сухопарого напали па Альвира Хнуву в его доме и хотели его убить. С ними была такая большая дружина, что Альвир не мог сопротивляться и спасся бегством. Он поехал тогда на север, в Мёри, и встретил там конунга Харальда. Альвир стал дружинником конунга и поехал с ним осенью в Трандхейм. Конунг был к нему очень расположен, и Альвир долго потом оставался при нем и стал его скальдом.
Той зимой ярл Рагнвальд направился сухим путем через Эйд на юг, в Фирдир, и разузнал через разведчиков, где проезжал конунг Вемунд. Ночью он явился в селение Паустдаль, где Вемунд был тогда на пиру. Ярл Рагнвальд застиг Вемунда врасплох и сжег его в доме и вместе с ним девять десятков человек.
Позже к ярлу Рагнвальду явился на боевом корабле со своими людьми Кари из Бердлы, и оба они поехали на север, в Мёри. Рагнвальд взял корабли, принадлежавшие прежде конунгу Вемунду, и все, что он смог захватить из добра. Кари из Бердлы поехал тогда на север, в Трандхейм, к конунгу Харальду и отдался под его власть.
Следующей весной конунг Харальд поплыл со своими кораблями на юг и подчинил себе Фирдир и Фьялир и посадил там управлять своих людей. В Фирдире он посадил ярла Хроальда.
Когда под власть Харальда подпали эти новые фюльки, он стал зорко следить за лендрманами и влиятельными бондами и всеми теми, кого он подозревал, что от них можно было ожидать восстания. Он заставлял каждого выбрать одно из двух: пойти к нему на службу или покинуть страну, а в противном случае он сурово наказывал или лишал жизни, У некоторых же были искалечены руки или ноги.
Конунг Харальд присвоил в каждом фюльке наследственные владения и всю землю,[10] заселенную и незаселенную, а также море и воды, Все бонды должны были стать зависимыми от него держателями земли. Лесорубы и солевары, рыбаки и охотники, – все они также были обязаны повиноваться ему, От этого гнета многие бежали из страны, и были тогда заселены многие обширные, еще пустовавшие земли как на востоке – в Ямталанде и в Хельсингьяланде, так и на западе – на Гебридских островах, под Дублином в Ирландии, в Нормандии, в Катанесе[11] в Шотландии, на Оркнейских, Шетландских и Фарерских островах. В это же время была открыта Исландия.[12]
V
Конунг Харальд стоял со своим войском в Фирдире. Он разослал своих людей по стране ко всем тем, кто еще не явился к нему, но мог, как ему казалось, быть ему нужен.
Послы конунга прибыли и к Квельдульву и нашли у него хороший прием. Они передали волю конунга, чтобы Квельдульв явился к нему.
– Конунг узнал, г – сказали они, – что ты знатный муж и из славного рода. Ты сможешь заслужить у него почет и уважение. Конунг заботится о том, чтобы его окружали люди, славные силой и доблестью.
Квельдульв отвечал, что он уже стар и не годится для походов на боевых кораблях.
– Я теперь буду сидеть дома и не возьмусь служить конунгам, – сказал он.
Тогда посол говорит:
– Так пусть твой сын поедет к конунгу, Он человек рослый и крепкий и хороший воин. Конунг сделает тебя лендрманом, если ты захочешь служить ему, – обратился он к Гриму.
– Не хочу я, «? ответил Грим, – » стать лендрманом при жизни отца, потому что он должен стоять выше меня, пока жив.
Послы уехали, а когда они прибыли к конунгу, то передали ему речи Квельдульва. Конунг рассердился и сказал:
– Квельдульв и его сын – заносчивые люди. И что это они задумали?
Был там поблизости Альвир Хнува, и он стал просить конунга не сердиться:
– Я поеду к Квельдульву, и он явится к вам, как только узнает, что вы считаете это дело таким важным.
Альвир поехал к Квельдульву и сказал ему, что конунг разгневан и что неладно получится, если никто из них – ни отец, ни сын – не поедет к конунгу. Он говорил, что конунг окажет им большой почет, если они захотят расположить его к себе. Он много рассказывал – и это была правда, – что конунг щедр на дары и почести для своих людей. Квельдульв сказал:
– У меня такое предчувствие, что нам с сыном не будет счастья от этого конунга, и я не поеду к нему. Но когда Торольв этим летом вернется домой, его нетрудно будет уговорить явиться к конунгу, а также пойти к нему на службу. Скажи конунгу, что я ему друг и что все, кто прислушивается к моим словам, будут держаться дружбы с ним. Я буду управлять и распоряжаться здесь по его поручению, как раньше при прежнем конунге, если конунгу угодно, чтобы это было так. Позже видно будет, как мы поладим с конунгом.
После этого Альвир вернулся к конунгу и сказал ему, что Квельдульв пришлет к нему своего сына, которого тогда не было дома, и что тот сын больше подходит для этого. Конунг на этом успокоился. Тем летом он ездил в Согн, а когда наступила осень, он приготовился к поездке на север, в Трандхейм.
VI
Торольв, сын Квельдульва, и Эйвинд Ягненок вернулись осенью домой из викингского похода. Торольв приехал к своему отцу.
И вот отец с сыном заводят разговор. Торольв спрашивает, с каким делом являлись сюда послы Харальда. Квельдульв отвечает, что конунг прислал сказать, что либо Квельдульв должен пойти к нему на службу, либо один из его сыновей.
– Что же ты ответил? – спрашивает Торольв.
– Я сказал то, что у меня было в мыслях, – что я никогда не пойду на службу к конунгу Харальду, и так же поступили бы и вы, если бы я мог решать за вас. Я думаю, что в конце концов мы погибнем из-за этого конунга.
– Тогда все пойдет совсем не так, – ответил Торольв, – как мне подсказывает предчувствие. Я думаю, что заслужу у конунга большие почести, и оттого я решил поехать к нему и служить ему. Мне точно известно, что в его дружине – самые выдающиеся мужи. Я очень хочу попасть в их число, если только они пожелают меня принять. Этих мужей уважают больше, чем кого бы то ни было здесь в стране. Про конунга мне рассказывали, что нет его щедрее на дары своим людям и что он не скупится, когда возвышает и наделяет властью тех, кто ему кажется достойным. И напротив, я слышал, что ничего хорошего не выходит у тех, кто поворачивается к конунгу спиной и не хочет дружески расположить его к себе. Одни из них бегут из страны, а другие делаются слугами. Меня, отец, удивляет, что ты – такой умный человек и охотник до почестей – не хочешь принять с благодарностью честь, предложенную тебе конунгом. Если же ты, как тебе кажется, предвидишь, что конунг этот принесет нам несчастье, то почему ты не отправился на битву против него вместе с конунгом, под властью которого ты был раньше? А теперь, я думаю, совсем не подобает не быть ни другом конунгу, ни его врагом.
Квельдульв ответил:
– Как я предчувствовал, что не вернутся победителями те, которые бились в Мёри против Харальда Косматого, так и вышло. И так же оправдаются мои слова, что Харальд причинит много зла моему роду. Ну, а ты, Торольв, поступай как знаешь. Я не боюсь, что ты, хотя бы и среди дружинников Харальда, отстанешь от других или не сравнишься мужеством с самыми лучшими. Смотри только знай меру и не тягайся с более сильными, чем ты! Впрочем, ведь ты все равно никому не уступишь.
10
Это, несомненно, преувеличение. Норвежские бонды и много позднее сохраняли землю в своей собственности
12
Скандинавы доплывали до Исландии, вероятно, еще в середине IX века. Неизвестно, кто из них был первым. Исландские источники называют фарерца Наддада, шведа Гардара, норвежца Флоки. Первым поселенцем в Исландии считается норвежец Ингольв, сын Арна, который поселился в Исландии в 874 г. Но эта дата приблизительна. Бесспорно только, что заселение Исландии происходило в период с 870 по 930 г.