– Что случилось? Кто посмел…
Она едва не упала ему на руки, которые он еле успел подставить, чтобы поддержать ее, и отчаянно вцепилась руками в его длинную накидку.
– Уходи, уходи отсюда, умоляю тебя! Дай мне руку. Где твой меч? Быстро, быстро! Уйдем отсюда, уйдем!
– Кто так напугал тебя? Говори!
– Никто, никто! – она с силой потянула его за накидку. – Идем же, идем! Не медли. Тебя могут убить!
Саймон, казалось, был удивлен. Быстро огляделся вокруг.
– Убить? С чего ты взяла, глупенькая?
– Да не медли же ты! – умоляла она его. – Я… отведи меня в замок. Ну идем же, милорд, идем! Здесь кто‑то прячется в кустах. Я видела – вон там. Кто‑то крадется за тобой. Он где‑то здесь, рядом. Ради Бога, уйдем отсюда!
Саймон обнял ее и голос его непривычно дрогнул:
– И ты пришла, чтобы предупредить меня, Марго?
От волнения она прижала к груди руки:
– Ох, уйдешь ты, наконец, отсюда?
– Я не боюсь этого подонка. Слышишь, как он сопит в кустах? – тихо сказал Саймон. – Я уйду, если и ты уйдешь со мной.
Резко отстранившись от него, она с облегчением вздохнула:
– Тогда иди справа от меня! И торопись.
В тот же миг он круто повернулся в противоположную сторону и, обнажив меч, крадучись, как пантера, двинулся в столпу живой изгороди. Маргарет осталась возле солнечных часов, дрожащая от испуга и не смеющая вскрикнуть, чтоб не предупредить врага или врагов о приближающейся опасности. Она увидела, как Саймон прыгнул вперед – так, словно в нем распрямилась какая‑то сильная пружина, и всадил свой меч в изгородь. Раздался приглушенный крик, сменившийся шумом возни и топотом ног, который быстро удалялся. Вернулся Саймон, вытер свой меч о траву и вложил его в ножны. Потом подошел к Маргарет.
– Скажи, ты пришла предупредить меня только из благодарности? – спросил он.
Маргарет выпрямилась, опершись о стержень солнечных часов, и устремила на Саймона суровый взгляд.
– Какая‑то странная у тебя ненависть, – продолжал Саймон, недоуменно разведя руками. – Это действительно ненависть?
У Маргарет подкашивались колени.
– Да, ненависть, ненависть! – задыхаясь, выкрикнула она. – Ах, что я говорю? Это была благодарность! Я никогда не уступлю, никогда! – она отпрянула от него. – Не прикасайся ко мне! Я не могла допустить, чтобы он убил тебя, не могла, но и и… Мне плохо… – она покачнулась и упала бы, не подхвати ее Саймон на руки. Маргарет еще пыталась противиться этому, протестующе вскрикнула, но вдруг обмякла, и голова ее безжизненно откинулась назад.
Саймон быстро отнес Маргарет в замок на глазах у удивленных слуг, и поднялся по лестнице, ведущей в покои Маргарет. Здесь он увидел Жанну и Элен.
– Это только обморок, – сказал он, чтобы успокоить их. – Наверное, дает знать о себе рана.
– Уложи ее в постель, – распорядилась Жанна, взбивая подушки.
– Она прибежала в сад предупредить меня, что в кустах прячется кто‑то и хочет меня убить. Она невредима. Я тоже. Присмотрите за ней, мадемуазель.
Жанна мельком улыбнулась.
– Хорошо, милор’,– чинно ответила она и проводила уходящего Саймона лукаво заблестевшим взглядом.
Маргарет открыла глаза и глубоко вздохнула.
– Жанна? Скажи, он невредим? – озираясь вокруг, она попыталась встать.
Жанна мягко, но настойчиво уложила ее снова.
– Да, дорогая, он невредим. Это он принес тебя сюда.
Маргарет совсем обессилела, лежала притихшая, с закрытыми глазами. Потом она вдруг снова открыла глаза и грустно взглянула на Жанну.
– Я… сумасшедшая, – сказала она, и губы ее задрожали. – Мне и вправду все равно – живой он или… Ох, у меня кружится голова. Жаннета, я плачу, что со мной?
– Это любовь, – тихо ответила ей Жанна и нежно поцеловала ее.
Глава XVIIОтъезд Саймона. Графиня Маргарет и ее кузен
Джеффри появился перед Саймоном чем‑то очень взволнованный, а следом возник томный и невозмутимый Алан.
– Саймон, что я слышу? Это правда, что кто‑то пытался тебя убить? – с места в карьер начал Джеффри.
– Да, – какой‑то ублюдок, которого подкупил шевалье, – спокойно улыбнулся Саймон и взглянул на Алана. – Ты был прав, о мудрейший из мудрых!
– Разумеется, – безмятежно отозвался Алан. – Что собираешься делать?
– Еду в Байо.
– Я не о том. С несостоявшимся убийцей что будешь делать?
– Да, что? – поддержал Алана Джеффри.
– Ничего. Я не знаю, кто это был, и у меня нет никаких доказательств и улик. Пусть шевалье будет доволен уже тем, что я уезжаю.
Джеффри такой ответ не удовлетворил:
– Я бы его прихлопнул! – предложил он Саймону.
– Так далеко моя власть не простирается. Он стал бы отрицать обвинение, а хозяйка здесь теперь – леди Маргарет.
– Саймон, к чему тебе это великодушие? – воскликнул Джеффри. – Что случилось с тобой?
– Бог знает. Слишком уж шевалье ничтожный, по‑моему, чтобы мстить ему. Достаточно просто его не замечать. Но когда я уеду, ты все же будь осмотрителен, Джеффри.
– Мне совсем не хочется оставаться здесь за тебя. Оставь лучше Хантингдона, а меня возьми с собой.
– Хантингдон слишком молод. К тому же тебе здесь будет хорошо с твоей Жанной, а то она рассердится на меня, если я теперь разлучу вас.
– Ты и в самом деле здорово изменился, Саймон, – удивленно уставился на него Джеффри.
– Возможно, – пожал плечами Саймон.
* * *
Намного позднее в тот же день к Саймону пришел Гастон, уже восстановивший силы и пребывавший в приподнятом настроении. Саймон принял его с видимым безразличием, но Гастон сделал попытку поцеловать ему руку.
– Ах, милорд, славно у Вас получилось с этим Раулем. Об одном жалею – не я убил эту жабу!
Саймон улыбнулся:
– Ничего, Гастон, ты свое дело сделал, а Рауля за тебя убил я. Ты смелый человек. Что могу я для тебя сделать?
– Я думаю, сэр, если уж служить кому‑то, так это вам. Если хотите, я могу служить в вашей охране или пойти к вам в лучники. Стрелять из самострела я обучен.
Саймон решительно кивнул:
– Ладно. Раз я гожусь тебе в господа, то ты годишься служить у меня. И графине ты тоже предан.
– Я Гастон и служу тому, кому хочу и кто сам этого хочет, – ответил гигант. – Только мне кажется, недалек тот день, когда я смогу назвать вас и графиню своими господами, а не служить разным господам.
– Может быть, – прохладно ответил Саймон, берясь за перо, чтобы внести Гастона в список людей, находящихся у него на службе.
* * *
И день отъезда он пришел в беседку мадам Маргарет и застал ее там, полулежавшую на кушетке, бледную и подавленную. Увидев на Саймоне панцирь, она изменилась в лице, и губы ее дрогнули.
– Я пришел проститься с тобой, Марго, – тихо сказал он.
Она встала с кушетки:
– Вы… уезжаете в Байо?
– Да. Наконец‑то ты избавишься от меня.
– Вы… вы больше не вернетесь? – на ее глаза навернулись слёзы.
– Вернусь, если Богу будет угодно. Но если так случится, что я погибну в сражении, вспоминай обо мне, Марго, и знай: если я обижал тебя и причинял тебе вред, то не по своей воле. И помни еще, что я нежно любил тебя, – неожиданно он опустился на колено и поцеловал ее холодную руку. – И не мучай тут без меня Мэлвэллета, – сказал он, пряча улыбку. – Пожалей его, ему твой нрав не по плечу.
Маргарет слабо улыбнулась:
– Я покорилась.
– Да, – он встал с колена и задержал на ней взгляд. – Прощай, Марго.
– Прощай, – чуть слышно прошептала она.
Круто повернувшись, он пошел к двери.
Маргарет, не чувствуя под собой ног, шагнула вслед за ним, протягивая к нему руки.
– Ты еще вернешься сюда? – крикнула она и бросилась и нему в объятия.
– Вернусь, если останусь жив. Но тогда я поведу тебя под венец, – сказал он и склонился над ней, покрывая ее лицо долгими и страстными поцелуями.