Она не отворачивалась и не противилась, хотя ее губы оста вались безответными. Вдруг, словно опомнившись, он разжал свои объятия и скрылся за дверью. Маргарет опустилась возле стола на колени и зарыдала. Потом она затихла и так и оставалась на коленях, не замечая ничего кругом. Она и сама не знала, долго ли простояла так. Вдруг до нее донесся шум голосов и стук лошадиных копыт из‑за окна. Поднявшись с колен, Маргарет подошла к окну и встала на высокую скамейку под окном. Внизу Саймон, прощаясь, пожимал руку Джеффри. Потом к Саймону подошел лорд Фалк, и Саймон опустился на колени, благословляемый Фалком. И вот уже Саймон сидит на коне. Он движется в направлении подъемного моста в окружении своих людей, поворачивает голову и смотрит на ее окно и машет рукой. Кавалькада удаляется, и цокот лошадиных копыт становится все тише и тише и совсем стихает.
Неслышно вошла Жанна, подошла к Маргарет и обняла ее за талию. Так – вдвоем – они стояли молча, пока Маргарет слегка не отстранилась от Жанны.
– Жанна, – сказала Маргарет, – распорядись, чтобы ко мне пришли кузен и его отец.
Голос Маргарет звучал довольно спокойно и твердо.
– Сейчас, дорогая. Что ты собираешься делать? – спросила Жанна.
– Пусть они придут сюда, – негромко, но настоятельно повторила Маргарет.
Графиня встретила шевалье и своего дядюшку, сидя за столом в кресле с высокой спинкой. Лицо Маргарет казалось надменным.
Господин де Галледемэн поклонился ей:
– Вы желали видеть нас, мадам?
– Да, дядюшка. Я хочу, чтобы вы услышали то, что я скажу сейчас вашему сыну.
Господин де Галледемэн вопросительно взглянул на шевалье.
– Неужели, мадам, Виктор чем‑то досадил тебе?
– Досадил – не то слово, сеньор. Шевалье поймет, отчего, и думаю, что ему лучше удалиться в его владения.
Шевалье вздрогнул и уронил цветок, который держал в руке.
– Марго!
– Не смейте так называть меня, мсье, – сказала она с презрением. – Вы знаете, почему я не намерена больше терпеть здесь ваше присутствие.
– Милая кузина, в своем ли вы уме? – пролепетал шевалье. – Я ничего не знаю.
– Рассказать вам?
– Конечно, мадам. Я теряюсь в догадках.
– Ну так вот – я была в саду в тот день, когда вы подослали своего наймита убить лорда Бьювэллета.
– Виктор! Мадам! – ужаснулся господин де Галледемэн. – Этого не может быть. Мой сын…
– Взгляните ему в лицо, – сказала Маргарет, не скрывая своего отвращения к шевалье. – Какие еще доказательства нужны вам?
Тихо кипя от скрытой ярости, шевалье, однако, сумел выжать из себя улыбку:
– Это какой‑то бред, кузина. Не понимаю, о чем вы говорите.
– И тем не менее, мсье, вам придется покинуть мои владения.
Господин де Галледемэн подошел к Маргарет.
– Мадам, не может быть, чтобы это была правда. Такое бесчестие! Я умоляю, выслушайте Виктора, пусть он оправдается в ваших глазах.
– И он станет отрицать то, что я сказала? – усмехнулась Миргарет.
– Виктор, – обратился господин де Галледемэн к сыну, – ради Бога, ты ведь не сделал этого?
– Н‑нет, – вяло отозвался шевалье, но не сумел взглянуть в глаза отцу.
Господин де Галледемэн шагнул к нему и взял его за плечи:
– Смотри мне в глаза. Это правда?
Шевалье вскользь взглянул на непреклонно‑суровое лицо Маргарет и засмеялся.
– Вы слишком щепетильны, отец, – самым беспечным тоном сказал он.
Господин де Галледемэн убрал свои руки с плеч сына, словно боялся замараться.
– Ты трус! Негодяй! – прошептал он и снова обернулся к графине. – Мадам, мне нечего сказать вам, кроме того, что мне все это так же противно, как и вам.
Она наклонила голову:
– Я знаю, дядюшка. Надеюсь, вы останетесь здесь, вы знаете, как я ценю ваше доброе ко мне отношение. Но ваш сын уберется отсюда в течение сорока восьми часов, иначе мне придется официально изгнать его из моих владений. Это мое последнее слово.
– Вы великодушны, мадам, – тихо произнес господин де Галледемэн.
– Ради вас, дядюшка, – ответила Маргарет и протянула ему свою руку.
Шевалье, стараясь не терять достоинства, поклонился:
– Итак, я покидаю вас, кузина, – усмехнулся он. – Когда вам станет невмоготу под властью этого сакса, вы еще вспомните обо мне!
– Уходи! – взорвался его отец. – Довольно с нас твоей низости, уходи!
Шевалье снова поклонился, на сей раз иронически, и вышел, а господин де Галледемэн поднял с полу обороненный сыном цветок и швырнул его в огонь.
– Мадам, вы, может быть, и прощаете меня, – сказал он, – но сам себя я не прощаю. Это слишком сильный удар. Я вынужден буду удалиться из ваших владений.
– Поверьте, мне очень жаль, – сказала Маргарет, положив свою руку на руку господина де Галледемэна, – но я не могла поступить иначе.
– Вы слишком великодушны, – сказал господин де Галледемэн чуть дрогнувшим голосом и поцеловал руку Маргарет.
Еще не успела закрыться за ним дверь, как Маргарет обернулась к Жанне, молча стоявшей все это время позади ее кресла:
– Милая, ты не могла бы передать Джеффри мою просьбу, чтобы он пришел ко мне.
Жанна порывисто обняла подругу:
– Ах, Марго! Здорово ты утерла нос этому шевалье! Бегу за Джеффри, мигом приведу его, – и она помчалась, как на крыльях, выполнять просьбу Маргарет.
Джеффри сидел в большом зале, опечаленный отъездом своих друзей. Когда он увидел Жанну, лицо его прояснилось, и он пошел к ней навстречу, раскрыв объятия.
– Нет‑нет, я пришла по поручению, – с притворной скромностью сказала Жанна и сделала реверанс. – Мадам графиня просит вас пожаловать к ней в кабинет, сэр.
Джеффри подошел к Жанне и, обняв, приподнял ее вверх.
– И зачем это я понадобился мадам графине? А ну, поцелуй меня, плутовка!
Жанна кротко повиновалась.
– Нехорошо так обращаться с герольдом, – пожурила она Джеффри. – А теперь следуйте за мной – и немедленно.
– Чего хочет графиня? – спросил Джеффри, когда они уже поднимались по лестнице в кабинет Маргарет.
– Одно несомненно – графине надо поговорить с тобой, – ответила Жанна. – Джеффри, это неприлично – держать герольда за талию.
– Согласен с вами, сударыня, но вполне прилично держать за талию мою нареченную, – возразил он и прижал слабо протестующую Жанну к себе.
Перед дверью в кабинет Маргарет он приостановился.
– Поцелуй меня, а то дальше я не сделаю ни шагу.
– Горе ты мое, – вспыхнула Жанна и подняла к нему свое очаровательное личико. – Ну‑ну, будет, Джеффри, довольно. Что если кто‑нибудь увидит нас? – и Жанна открыла дверь. – Сэр Джеффри, мадам.
– Входите, входите! – сказала Маргарет с весело заблестевшими глазами, идя к ним навстречу. – Мне кажется, что‑то ты слишком долго ходила выполнять мое поручение, дорогая.
– Это не только моя вина, – ответила Жанна. – Сэр Джеффри очень нерасторопный и шел к тебе слишком долго.
– Это точно, – улыбнулась Маргарет, взглянув на Джеффри. – Сэр, я просила вас придти, чтобы поговорить с вами вот о чем. Я изгоняю моего кузена из своих владений за то, что нанятые им люди собирались убить лорда Саймона, и тогда на моей совести было бы такое черное дело… И поэтому я прошу вас… проследите, чтобы шевалье покинул Бельреми в течение сорока восьми часов. Никто не должен знать, почему он уезжает.
Джеффри не сразу пришел в себя от удивления.
– Мадам! Конечно же, я прослежу за этим. И позвольте мне сказать, мадам, что я преисполнен к вам уважения и высоко ставлю честь вашего имени.
Маргарет улыбнулась. Улыбка вышла, пожалуй, горькая.
– Я была вынуждена поступить так. Я… Сэр Джеффри, вы и я… в недавнем прошлом сражались один против другого, и вам не за что любить меня, но я, кажется, теперь не та, что раньше, и… и очень хотела бы жить в мире с вами.
Джеффри опустился на колено и поцеловал руку графини.
– Благодарю вас, мадам, и не сомневайтесь, что я сделаю все возможное для вашего благополучия.
Ее пальцы крепко сжали руку Джеффри.