В голосе Лизы звучала такая горькая обида, что Максим поспешил признаться в собственной несостоятельности.
- Я случайно! - виновато произнес он. - Честное слово, обычно я вообще ничего не замечаю!
В самом ли деле он обычно ничего не замечал?
Или, наоборот, всегда замечал слишком много?
- Ты мне лучше вот что объясни, - постарался он отвлечь девчонку от неприятных мыслей. - Неужели ты это снимала для рекламы?
- Нет, конечно, - рассмеялась она. - Рекламе тут ловить нечего. А вот на серьезных конкурсах и на выставках такие снимки в большой цене. Жизнь как она есть. Без прикрас и без обмана.
- Ты подаешь свои работы на конкурсы? - удивился он, и тут же понял, что удивляться нечему, что иначе и быть не может. Лиза и вправду фантастически талантлива...
- Конечно, - небрежно ответила девчонка. - У меня уже куча всяких грамот и призов. И у меня были две персональные выставки. Правда, - чуть смутилась она, - одна из них - в родительском агентстве.
- Ну, ты даешь... - только и смог сказать он. - Ты ищешь славы, не отпирайся. Но как это сочетается с твоим любимым занятием - очисткой сознания от всякого мусора? Светская жизнь знаменитости - разве в ней мусора не больше, чем в любой другой жизни?
Лиза скосила на него огненно-черный глаз - второй глаз скрылся под упавшими на лицо девчонки волосами - и недоверчиво спросила:
- Ты и вправду хочешь понять?
- Еще как хочу, - кивнул он, зная, что говорит истинную правду, и что девчонка это увидит. - Мне совсем не помешало бы прочистить мозги.
Лиза хихикнула и покачала головой, как бы отказываясь совместить выражения, столь, на ее взгляд, далекие друг от друга стилистически "прочистить мозги" и "очистить сознание". Но тема была для девчонки настолько живой и желанной, что, наплевав на литературную недостаточность попутчика, она заговорила сразу, с жаром, и даже торопливо:
- Я задаю себе вопросы. Да, конечно, это все самодеятельность, это лишь мои собственные выдумки, всю технику я придумала для себя сама... но она работает! Понимаешь? Работает, дает результат!
- Результат... какой?
- Да тот самый, о котором мы говорим! Очищает ум! Еще и как очищает! - Лиза на несколько мгновений задумалась, потом продолжила уже не так азартно, но более сосредоточенно: - Ну, наверное, на самом-то деле есть разные способы и методы, и может быть, о них даже где-то написано... только я ничего такого ни разу не находила. Поэтому и пришлось разрабатывать собственный метод. Я просто постоянно задаю себе вопросы, понимаешь? Почему это так? Зачем? Откуда это взялось? Почему у меня возникло именно такое ощущение, родилась именно такая ассоциация? С чем связана та или иная мысль?
- Постоянно? - задумчиво переспросил он. - Постоянно...
Постоянно... это как? Ежедневно? Ежечасно? Ежеминутно?
- Да, и я всегда помню, что это все наносное, временное.
- Погоди-ка, - осторожно сказал он. - Ты из пункта А сразу попадаешь в пункт Икс или даже Зет... а где все остальные?
- Ну вот, так я и думала, - вздохнула Лиза, - никто не понимает... но ты хотя бы хочешь понять.
- Очень хочу, - снова подтвердил он. - Ты не могла бы излагать строго по порядку?
Лиза неожиданно рассмеялась.
- Для этого нужно его выстроить, этот порядок, - пояснила она. - А у меня как-то так получается... ну да, я сразу оказываюсь в пункте Зет. Я и не знаю, что там в промежутке. Но ты прав. Необходимо отыскать все полустанки.
Лиза глубоко задумалась, явно пытаясь найти промежуточные пункты своих рассуждений, а Максим, погрузившись в ожидание, принялся анализировать собственный ум, надеясь найти в его глубинах хоть что-нибудь такое, что могло бы натолкнуть его на ключ к пониманию самого себя.
Ключи... озера... двери...
Глава четвертая
В коридоре вагона раздался громкий и заунывный женский голос:
- Замечательные хрустальные фужеры, стаканы, пепельницы, салатницы... кто хочет купить недорогой и красивый подарок для друзей и близких? Замечательные и недорогие хрустальные фужеры, стаканы...
Лиза вскочила, снова стукнувшись макушкой о верхнюю полку, деловито чертыхнулась и стремительно рванула в сторону дверь купе. Зеркало нервно дернулось, на мгновение отразив всклокоченную черную гриву, но не успев поймать взгляд огненных глаз, и скрылось в уютной темноте стенного паза. Лиза крикнула:
- Зайдите к нам, пожалуйста!
В следующую минуту в купе появилась женщина лет сорока, явно до того измученная жизнью, что даже перспектива продать какую-то часть товара не слишком ее обрадовала. Впрочем, она ведь увидела перед собой просто девчонку лет четырнадцати... а что такая может купить? Только время зря потратишь... На Максима женщина вообще не обратила внимания. Его это немного озадачило. Неужели он выглядит как человек, не способный купить подарок для родных и близких?..
Лиза, мельком глянув на огромную сумку, которую женщина с облегчением опустила на пол, и на рюкзак на согнутой спине продавщицы, спросила:
- Вы на следующей станции выйдете, да? Это скоро?
- Через сорок минут, - хмуро ответила женщина. - Не станция там, техническая остановка. Вы там добрый час проторчите.
- А как вы домой вернетесь?
- Деточка, - едва заметно рассердилась женщина, - уж ты меня извини, только я сюда пришла не разговоры разговаривать. Мне еще весь поезд обойти надо...
- Извините, - легко признала свою неправоту Лиза. - Просто я подумала... ну, неважно. А что у вас есть кроме фужеров и пепельниц? Мне нужны подарки для бабушки и разных там двоюродных и троюродных сестер и племянниц.
Женщина слегка оживилась, хотя недоверие все еще не отпустило ее, и, открыв сумку и обобрав со спрятанных там предметов газетные клочья, принялась выставлять на одеяло всякую блестящую и звенящую ерунду маленькие кружечки, кувшинчики, салатницы, какие-то пузатые бочонки с крышками... Максим, не слишком интересуясь хрустально-посудным изобилием, хлынувшим в их купе, рассматривал продавщицу. Пожалуй, ей еще не было сорока, просто эта женщина постарела раньше времени, ее бледная кожа покрылась мелкими въедливыми морщинами, уголки рта опустились... Мышиного цвета жидкие и не слишком чистые волосы были насмерть схвачены простой черной резинкой, в ушах висели копеечные сережки "под золото" (но почему он решил, что серьги именно таковы?..), бумажный растянувшийся джемпер давно забыл, каким цветом он обладал от рождения, и пытался выглядеть бледно-зеленым... возможно, ему это и удалось бы, если бы не плотный слой грязи, объявший каждую из его ниточек... Юбка, свисавшая почти до лодыжек, давно уже отказалась от борьбы за право на приличный вид, и ее серая проредившаяся ткань напоминала пыльную мешковину, выброшенную за непригодностью, но подобранную прохожим, решившим, что об эту тряпку еще вполне можно вытирать ноги, - а потом вдруг чудесным образом превратившуюся в предмет одежды. Неужели эта жалкая баба не в состоянии просто выстирать свои тряпки, с неожиданным раздражением подумал Максим, неужели не может вымыть волосы? Да и самой ей помыться не мешало бы... попахивает от нее, прямо скажем, не лучшим образом.
Дурные запахи... нежные ароматы...
Он встряхнул головой и прислушался к разговору Лизы и продавщицы.
- ...просто мечта, а не кувшинчик, - говорила девчонка, вертя в руках крохотную посудинку на редкость удачной формы. Конечно, это не был настоящий резной хрусталь, это была всего лишь штамповка, однако что-то в ней все-таки было. - И сколько?..
- Пятнадцать рублей, - ответила женщина, и тут Максим заметил, что ее лицо совершенно изменилось. Продавщица разрумянилась, ее движения стали не такими вялыми и безжизненными, как прежде, она вроде бы даже пыталась улыбнуться - но, похоже, слишком прочно забыла, как это делается.
- Да это же даром! - радостно воскликнула Лиза. - Его я тоже возьму. Но вообще-то мне бы хотелось таких шесть штук. Найдется у вас?
- Найдется, - кивнула женщина и принялась рыться в рюкзаке. Максим и не заметил, что она давно сняла его и поставила на пол рядом с сумкой. А рядом с Лизой на подушке появилась толстенькая стопочка сторублевых бумажек... а на другом конце постели, рядом с продавщицей, по одеялу тоже были разбросаны сотенные. А на столике громоздилось штук десять различных хрустальных предметов.