Подобный подход мне нравился. Сразу намекнуть, что ей нужен секс без каких-либо соплей и прыщавых эмоций. Впрочем, я оценил также и стройность ног, и плоскость живота, и упругость зада, когда Александра повернулась ко мне спиной, предлагая помочь ей снять пальто. Сели на диван в некурящей зоне.
Я заказал вина по случаю знакомства. Дама предпочитала белое полусладкое. И хоть я люблю красное сухое, решил уступить. Выпили по бокалу. Поговорили о жизни - кто чем занимается. Она и впрямь оказалась педагогом - профессором философии в Бауманке. Преподавала сей предмет студентам-африканцам. Александра посетовала, что ее подопечные весьма тяжелый и проблематичный контингент. Мало понимают, по-русски почти не говорят. И не смотря на ее весьма неплохое знание английского и французского языков (упомянув о языке лягушатников, Александра облизнула губы, глядя на меня призывным взглядом и слегка подалась грудью ко мне), контакт было налаживать сложно. Говорили также об интересах, погоде, и прочей чепухе. Смотрю, моя собеседница раскраснелась, стала вести себя чуть более раскованно. Подсела ко мне поближе и прижалась ко мне коленями, и давай игриво гладить меня по бедру! Потом Александра запросилась в туалет и попросила ее туда проводить. Я не отказался – дорогу знаю. За это был награжден игривым поцелуем в щеку. При этом шаловливая ручоночка преподши сжала мой кончик, надо сказать, уже стоявший, через штаны. В ответ я шлепнул ее по заду, и она скрылась за дверью. Неплохо пообщавшись, даже поцеловавшись пару раз в губы (представьте себе, дошло до брудершафта), мы отправились ее провожать. Я взял такси и всю дорогу тискал ее на заднем сидении.
- "Ну," – думаю, усаживая даму на заднее сидение и притискиваясь к ней туда же. - "посмотрим, кто из нас строгих нравов".
Такси остановилось у подъезда, где жила Александра, я расплатился и уже хотел проводить ее дальше, но она заартачилась. Мол, дочери могут выйти, увидят ее с мужчиной, а она этого не хочет, потому что они могут не понять. Но я настойчиво взял спутницу за локоть и ввел в помещение. В лифте, пока мы ехали на двадцатый этаж, она слегка растаяла, и я продолжил ласкать ее. Даже забрался под юбку, и обнаружил чисто символические трусики. ****
Когда автоматические двери открылись, мы вывалились на лестничную площадку все распаренные, а она полураздетая. Впрочем, моя ширинка была расстегнута и член был вынут наружу. Если бы на площадке перед лифтом оказался кто-то из соседей, конфуз бы вышел неимоверный. Но нам повезло.
Александра открыла было рот, что пора, мол, домой, но я, взяв ее за руку, уволок на пожарную лестницу. Там, притиснув ее спиной к стенке, продолжал целовать губы и шею Александры, а руки в это время задирали юбку. Поняв, что я хочу, женщина дернулась было, но поздно. Колготки лопнули под натиском моих пальцев, символические трусики были сдвинуты меньше, чем за долю секунды, и вот уже мой вздыбленный член погружается во влажную жару влагалища.
«Ты же знала, что хочешь и оделась соовтественно» – злорадно думал я трудясь над своей новой знакомой. – «Теперь уж поздно рыпаться.»
- Нет, - только успела сказать Александра.
После чего испустила такой протяжный стон, что я думал, сюда поглазеть и поучаствовать все мужики дома сбегутся. Фф-ух… Вроде пронесло, никто не прибежал. Тем не менее, я продолжал двигаться в тепленькой влажной норке преподши. Она била меня кулачками по плечам и в перерывах между стонами называла мерзавцем и негодяем. Передо мной прыгали вверх-вниз ее шикарные сиськи, затянутые тонкой черной тканью. Я задрал ей водолазку вверх, чтобы не мешалась и периодически, изгибаясь немыслимым образом присасывался к крупным коричневым соскам. Затем, я вышел из нее, резво, пока не пришла в себя и снова не начала сопротивляться, развернул свою любовницу спиной к себе, задрал ей юбку и весело вошел сзади. Она вскрикнула от такой последовательности, которая была выполнена с умопомрачительной скоростью, но вскоре, упершись ладошками в стену, продолжала сотрясаться от моего напора. Держа ее то за бедра, то используя в качестве ручек для захватов ее сиськи, я продолжал бешено долбить профессора философии своим крепким членом.
Наконец, она согнула ноги, присела и жалобно сказала, что устала.