Повернул лицом вниз, встал на колени и подтянул мои ягодицы вверх, насаживая на себя.
– Да, моя шлюха, прогнись в спине, раскройся, – я хочу всё видеть!
Контраст с предыдущим "сексом" был настолько резким, что мир рассыпался яркими брызгами обжигающих огней умопомрачительного оргазма.
Таню он не бросил, – ему понравилось практиковать секс на контрасте. И всегда после близости с ней ехал ко мне в ещё большем возбуждении, чтобы я выжала из него всё до конца, до последней капли.
Даже когда я была в России, он звонил мне, сидя в машине, после того как уезжал от неё, и мастурбировал на мой голос, произносивший пошлости и имитирующий стоны вожделения.
В день её убытия он сделал то же самое – потащил меня в отель, чтобы продлить своё наслаждение…
…Я узнаю всё это гораздо позже, он сам расскажет об этом и ещё о многом другом…
Имя твоё он прошепчет, когда упадёт
Тай-улетай, пусть тебе повезёт…
Он никогда не отпустил бы меня, я была таким же наркотиком для него, как он – моим.
Глава 9.
Деньги, власть, всеобщее восхищение — это наркотик. Наркоманы заглушают своим адским зельем боль, – чаще всего боль от собственной неуверенности, никчёмности. Деньги, как и кокаин, ошибочно принимают за средство, которое принесёт облегчение.
…Меня отправили ждать мужа в приёмное отделение. Он вышел минут через десять.
Я сидела, не поднимая головы. Когда он приблизился ко мне, молча встала и так же, не глядя ни на кого и ни на что, побрела рядом с ним.
Его рука коснулась моей и крепко сжала. У меня больше ни на что не было сил: ни на то, чтобы выдернуть руку, ни на то, чтобы плакать. Кажется, сегодня я выплакала все слёзы. В глазах сухо, как в пустыне, они горят от обжигающего песка.
Так, не говоря ни слова, мы вышли из полиции. И только тогда он повернул меня к себе и начал покрывать поцелуями лицо:
– Прости, любимая, прости за всё! Испугался, мне стало страшно, – не контролировал себя. Ведь здесь не только я замешан.
Боже, проклинаю себя, что посмел тронуть тебя!.. А ещё крепче сковало страхом, когда подумал, что больше не увижу мою Элену, не смогу прикоснуться, не увижу нашего сына...
Я, всё ещё тряпичная кукла в его руках, стояла безвольно, не в состоянии вымолвить.
– Прошу, скажи что-нибудь, ненавидь меня, бей, кричи, но только не молчи! Твоё молчание убивает меня, – Игор рухнул передо мной на колени, – я живу тобой, дышу. Ааааа!.. – он закричал так отчаянно, с такой болью!..
Я осторожно тронула его плечо.
– Прости, Амор, теперь всё будет по-другому, я обещаю, клянусь!.. – схватил мои руки, уткнулся лицом и начал рыдать.
Какой-то частью сознания я понимала, что это конец. Страшная, чёрная дыра, засасывающая в никуда. Растворяясь в нём, в своей ненормальной больной любви и ненависти, иду ко дну; и что сейчас готова простить то, что нельзя прощать.
Но страшнее всего то, что люблю его: даже после всего, что сегодня узнала, я продолжаю любить его! И без него не могу жить; но ещё ужаснее то, что не понимаю, как теперь жить с этим…
Так мы и стояли посреди ночной улицы, свет фонаря отбрасывал блики на наши лица. Он плакал, а мои глаза разъедал жгучий песок.
– Зачем ты сделала это? – нежно целуя запястье, прижимая мою перебинтованную руку к своей груди, спрашивал он.
– Я больше не могла терпеть эту боль.
– Ты хотела сделать мне больно? Уйти и оставить нас с Лукасом одних?
– А разве тебе было бы больно? Разве я не мешаю тебе своим присутствием жить свободной жизнью?
– Какая ты глупая! – он нежно погладил меня по голове, – ты – моя жизнь.
– Тогда почему… – не дал договорить, закрыв мой рот губами.
– Почему? – собрав все силы, оттолкнула его.
– Ты… перестала смотреть на меня тем восторженным взглядом… Я перестал чувствовать себя мужчиной твоей жизни, твои истерики изматывали.
Сначала у меня кружилась голова от того, что я могу. Могу взять и угнать чужую тачку. Это круто, адреналин бурлит в крови. Ты мчишься на ней по трассе и орёшь от опупения, что у тебя получилось!..
Потом почувствовал вкус лёгких денег: голова закружилась, – они давали такую власть, такую силу! Когда ты приходишь и выкупаешь клуб полностью, и все кланяются тебе в ноги, – это похоже на оргазм, взрыв мозга!
Мне не нужны были другие женщины, а ты всё больше и больше обвиняла меня в изменах, душила подозрениями.
Я хотел разделить эти эмоции с тобой, но ты встречала меня враждебным взглядом, а потом отдавалась, борясь с собой, – я видел это. Как ты ненавидишь меня, но трясёшься от возбуждения.