Игор резко съехал с главной дороги на поворот, вернув руку на руль.
– О, нет, продолжай!..
– Сейчас, Амор, сейчас, – машина тормозит у лав-отеля.
Уже в лифте стал страстно целовать меня, запустил руки под футболку, тёр соски через ткань лифчика, отчего те просто каменели.
В номер мы буквально ввалились, не отрываясь друг от друга. Он с нетерпением на ходу срывал одежду с меня и себя. Упали на кровать.
Накрыв своим телом и широко раздвинув мне ноги, вошёл жёстко и властно; я замерла, затаив дыхание. Проникал всё глубже и глубже. Я выдохнула, с каждым толчком подаваясь ему навстречу. Белые простыни, переплетение рук, тела слились воедино и двигались в одном ритме. Напряжение поднялось настолько, что меня затрясло.
– Да, да, ещё, – вырывалось со стонами. И в тот момент, когда была готова взорваться на пике наслаждения, услышала, как он шепчет мне на ухо:
– Гоза, Таня, гоза… (кончай, Таня, кончай, – португальский)
"Тааааняяяяя"… – звучало у меня в ушах. Тааааняяяя… Время остановилось, всё вокруг замерло. Меня словно окатили ледяной водой. Тело обмякло и стало ватным. Пальцы, с силой сжимавшие его плечи, ослабили хватку. В этот момент Игор захрипел, и я почувствовала, как горячее семя заполнило меня. Но я так и осталась пустой… Он обессиленно упал рядом, обнял меня, притянув к себе, и уткнулся в шею:
– Давай поспим?
Я лежала, затаив дыхание, ждала, пока уснёт; слёзы скатывались по щекам и беззвучно падали на белую наволочку, топя мою боль и оставляя разводы на ткани.
Когда он заснул, я потихоньку выскользнула из его объятий и пошла в душ. Крупные капли воды струились по моему лицу, смывая солёные слёзы. Ничего не изменилось, ничего!..
– Кто такая Таня? – не удержалась и спросила, всматриваясь в его глаза. Мы уже ехали в машине домой.
– Таня? – удивлённо переспросил муж.
– Да, ты назвал меня в постели Таней, – я не отводила взгляд. Он заёрзал на сидении, крепче взявшись за руль.
– А, Таня!.. Это я учил русский: на диске было это имя, – видимо, поэтому случайно и назвал его, – мне хотелось рассмеяться ему в лицо.
Таня – девушка с диска по изучению русского! Ха-ха. Но вот почему-то в русском он не преуспел, – только выучил имя "Таня"!
Дома мы снова упали на кровать. Игор прижимал меня к себе, вдыхал мой запах, уткнувшись лицом в шею…
Сил выяснять, кто такая Таня, не было, да и бесполезно: он не признается, выдаст очередную ложь. Слишком устала. Дальняя дорога и бурная ночь тоже оставили на мне свой отпечаток, и я погрузилась в сон под его спокойное дыхание и шёпот: “Я так скучал”...
Сладкая ложь или горькая правда? У меня не было права на выбор, у меня его просто отняли, впрыскивая очередную дозу лжи в мою кровь, и она делала её синей. Красный – это слишком ярко. Больная любовь не может быть красной, – она синяя. Течёт по венам, вновь заполняя всё тело.
…Я смотрела, как Лукас с отцом бегали в парке, катались с горки, возились в песочнице. Слышала заливистый смех их обоих.
Тогда подумала, что приняла правильное решение – вернуться. Не имею права лишать своего сына отца. Он – мальчик, ему необходим мужчина, и не чужой, а родной.
Лукас тянулся к Игорю, и, если быть справедливой, то муж не является хорошим отцом, посвящающим много времени ребёнку, но он любит нашего малыша.
Вечером он снова собрался уходить.
– К ней пошёл? – больше не могла контролировать себя
– К кому, Элена? Я на работу, – не понимала его эмоций: начал раздражаться или злиться?
– К Тане…
– О, Боже, к какой Тане? – точно начал выходить из себя.
– Не знаю, ты…
– Элена, – резко перебил он меня, – мы всю ночь были вместе и занимались любовью. Хватит истерик.
Он ушёл, хлопнув дверью, а я прислонилась к стене и медленно сползла на пол. Я не рыдала, но внутри всё разрывалось от боли, а по щекам медленно потекли горькие слёзы, обжигая кожу.