Сегодня я буду порочной в непорочно белом. Я оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Распустила волосы, обула туфли на каблуке, ещё раз взглянула на отражение и вышла в комнату.
– О, Амор, какая же ты красивая! – с восхищением зашептал Игор. – Потанцуй для меня!
Я начала медленно двигаться в такт музыке. Руки плавно порхали по ногам, животу, груди… Это шоу было только для него, и оно ему очень нравилось.
Когда кисти скользнули под кружево трусиков и начали гладить там, он застонал и, схватив за плечо, притянул к себе.
Целуя, поспешно стащил с себя футболку. Опрокинув меня на кровать, расстегнул джинсы. Накрыв телом, сдвинув полоску стрингов, вошёл в меня. Проникнув полностью, замер, а потом отступил, тут же возвращаясь, раскачиваясь быстрее и быстрее… Чувствуя, что готов взорваться, я остановила его:
– Сегодня я буду сверху!
Подчинился.
Я села на него так резко, что он удивлённо раскрыл глаза. Крепко сжав ногами его бёдра, я продолжила свой танец... Игор зарычал. Всякий раз, когда протягивал ко мне руки, чтобы коснуться груди, я властно отводила их ему за голову:
– Просто смотри!
И ему ничего не оставалось, как жадно впиваться взглядом в мою набухшую грудь, смотреть, как сама ласкаю себя, одной рукой сжимая сосок, а второй где-то там между ног.
Что чувствовала я?.. – Абсолютно ничего, я чувствовала себя проституткой со своим собственным мужем, и вела себя соответственно. Разве продажная женщина должна что-то чувствовать?
Я стонала, изображая удовольствие, а сердце рыдало от боли.
Когда понимала, что доходит до точки невозврата, останавливалась, не давая ему перейти черту. Он умолял продолжать, содрогаясь от желания. А я продлевала его агонию, не позволяя кончить, до тех пор, пока не взревел, и, перевернув меня на спину, оказался сверху. Вспыхнула резкая боль от тяжести его тела и силы напора, с которой он вонзился в меня, но затем пришла волна острого наслаждения.
– Нет, – заорала я, замотав головой, и это “нет” относилось не к нему, – я кричала своему телу, чтобы оно перестало подчиняться, отвечая движению родившимся возбуждением.
Сменяя:
– Да! – потому что напряжение стало настолько сильным, что не было больше сил сопротивляться…
Он запульсировал внутри меня, обжигая горячим семенем; и моё тело, сотрясаясь от экстаза, также отозвалось пульсацией, вбирая обжигающую наслаждением жидкость.
Он не упал рядом, обмякнув, а схватил за подбородок и впился в меня взором. Его глаза были тёмным глубоким океаном, в котором я тонула, и на дне которого мне предстояло погибнуть… Я в отчаянии зажмурилась, потому что не хотела умирать, – не сейчас!
– Так да или нет? – выдохнул мне в губы,– открой глаза и посмотри на меня! Я распахнула глаза и утонула.
– Да…
Он начал медленно раскачиваться, – толчок, ещё один… а я хватала ртом воздух, задыхаясь от осознания, что это не предел, что я не выплыла, – меня всё ещё затягивает в воронку пронзительного возбуждения…
Удар внутри:
– Да!
Ещё один:
– Да! – вцепилась ему в спину ногтями.
– Да! – тело мелко дрожало от напряжения; ещё сильнее стиснула его бёдра, обвив ногами, не позволяя, освободившись, выйти из меня.
Толчок!
– Да, – захлебнулась в невероятно ослепительном оргазме, по щекам потекли слёзы.
– Теперь точно да, – захватил губами мои, забирая и моё дыхание.
…Я первая вышла из отеля и села в машину, пока он рассчитывался за номер. Руки сами потянулись и открыли бардачок.
Увидела белый бумажный прямоугольник, повертела, – это чек. Развернула, поднесла ближе, чтобы рассмотреть, что написано.
Сперва у меня онемели руки; потом острые ледяные иголки начали впиваться в пальцы, просачиваясь под кожу, проникая в вены, и с бешеной скоростью понеслись к самому сердцу. Их тысяча, нет, – миллион! – и все они разом вонзились мне в сердце, оставляя кровавые дыры, обжигая острой ледяной болью. Я стиснула зубы, чтобы не заорать, но душа моя безмолвно кричала, разрываясь на части…