Что ж, соперница улетела, – теперь моя очередь быть любимой…
Глава 6. Боль.
– Полегчало?
– Нет.
– В том-то и дело. Боль хочет, чтобы её чувствовали.
…
Я, словно белка в колесе, бежала, бежала и оставалась на одном и том же месте, не способная разорвать этот замкнутый круг. Я в очередной раз закрыла глаза.
Ведь его любовница улетела, её больше нет в нашей жизни. Оправдывала свою больную любовь тем, что ребёнку нужен отец. До отчаяния хотела, чтобы он любил меня и чтобы был моим. Падала к его ногам и рассыпалась пеплом, воскресала, чтобы вновь стать его тенью…
Она улетела, но ничего не изменилось в нашей жизни, – он не начал больше времени проводить со мной, с сыном.
Порочный круг, цепко сковавший меня цепью одержимости, заливающий мой мир синей краской…
Свёкор рассказал мне, что через пару дней после моего вылета в Россию Игор взял его кредитную карточку и за три дня потратил миллион йен (десять тысяч долларов), большая часть которых осела в клубе под названием Silver Moon. И теперь им приходится платить этот долг.
Вот, значит, где он оставлял деньги: в Серебряной Луне! В то время, как я зарабатывала на поездку в Россию и на то, чтобы вернуть долг подруге, которая занимала мне две тысячи долларов на операцию маме!
Когда не было денег оплатить садик, я выворачивала его карманы, пока он спал, чтобы собрать хоть что-то. Я кусала губы от обиды.
Но даже эта горечь не могла задушить мою любовь. Я ждала, когда же наконец наступит точка невозврата; когда моё сердце окаменеет, не сможет больше переносить страдания.
…
– Амор, собирайся, поедем на дискотеку сегодня, там будут все наши, отдохнём, развеешься, – Игор положил телефон на комод, мазнул губами по щеке, – я в душ.
Вскоре мобильный завибрировал, на экране высветился необозначенный номер. Когда зазвонил в третий раз, я ответила:
– Алло.
– Аната дарэ? (Ты кто? – японский) – спросил меня женский голос.
– Аната дарэ? – переспросила я, но в ответ услышала короткие гудки.
Сердце оборвалось и упало в пропасть, ударилось и разлетелось на куски, брызги крови обожгли душу… Всё повторяется, как в страшном сне! Пожалуйста, я хочу проснуться!..
Взяла себя в руки, накрасилась, оделась.
Выйдя из душа, Игор окинул меня оценивающим взглядом и одобрительно кивнул.
На дискотеке, действительно, собралась довольно большая компания бразильцев. Некоторых я знала, некоторых видела впервые.
Желания танцевать не было, в ушах звучал женский голос:
– Ты кто?
Я тоже очень хотела это знать: кто я? И кто она?.. Очередная любовница? Сколько их у него?
Знакомый Игоря – бразилец лет за тридцать по имени Карлос – услужливо ухаживал за мной, протягивая коктейль:
– Элена, ты почему такая расстроенная? Что случилось? – озабоченно поинтересовался он и положил руку мне на ногу.
Я не отбросила его ладонь, – я даже не заметила этого. Потому что цепко следила за Игорем, который танцевал в компании незнакомых мне людей. Он смеялся и выглядел абсолютно счастливым.
Видимо, телефон в его кармане зазвонил, он вынул и поднёс трубку к уху, а потом вышел из зала.
Боль оглушила настолько, что надо было унять её. Я пила один коктейль за другим, которые мне приносил Карлос, надеясь, что спиртное может притупить мои чувства. Как же я ошибалась! – Лучше не стало – только хуже.
Карлос приобнял меня, не встретив сопротивления; привлёк, разворачивая к себе, и впился в губы поцелуем…
Вся боль, всё отчаяние, которые накопились во мне, потребовали выхода, – они уже не умещались в моём сердце, не хотели сидеть внутри; вырвались наружу, разрушая мою жизнь, превратив меня из человека в больное искалеченное существо.
Меня охватила истерика, хотелось крушить всё вокруг. Я вскочила и швырнула фужер, выплёскивая свою ярость отчаяния вместе с коктейлем на красный бархатный диван, и начала орать… Но музыка была такой громкой, что не могла перекричать; ослабев, рухнула, закрыла лицо руками и зарыдала.
– Элена, прости, пожалуйста, – виновато извинялся Карлос. Вокруг нас собрались люди. Никто не понимал, что случилось.
Игор подскочил и грубо схватил меня за локоть:
– Истеричка! – заорал он мне в лицо. Он тряс меня, как тряпичную куклу; по сути, такой я и была в его руках. С кучей швов-стежков на израненной душе, которые трещали и готовы были разорваться от его действий.