«Пока я был погружен в подобные размышления, — вспоминал Баха ад-Дин о том, как он впервые увидел море, — султан обратился ко мне и сказал: «Хочешь, я что-то тебе скажу?» — «Очень», — ответил я. «Итак, — сказал он, — когда, с Божьей помощью, мы одержим победу на этом берегу, я намереваюсь поделить земли и дать [моим наследникам] мои последние наставления; затем, попрощавшись с ними, я бы вышел в море и плыл, преследуя [франкских захватчиков] от одного острова к другому, до тех пор, пока на земле не осталось бы ни одного упорствующего в безбожии или пока я не умер бы, стремясь к этой цели»[4].
В этом и проявляется вся неоднозначность истории, невозможность разделить ее участников исключительно на «злодеев» и «героев», «оккупантов» и «освободителей».
Однако для современного читателя важно в первую очередь то, что фигура Салах ад-Дина приобрела необычайную актуальность именно в ходе драматических событий мировой истории 2010-х годов. Лидеры ИГИЛ и других террористических организаций рассматривают себя в первую очередь именно как духовные и политические наследники Салах ад-Дина.
В самом деле, разве у них на данном этапе не те же цели — создать единое Исламское пространство на территории Египта, Ирака и Сирии, чтобы затем снова «освободить Иерусалим» и уничтожить Государство Израиль, являющееся для них адептом иудейской и христианской цивилизаций, преемником созданного крестоносцами Иерусалимского королевства?! Разве они не обезглавливают своих врагов и еретиков с той же страстью, с какой некогда это делал Салах ад-Дин?! Разве к ним не стекаются добровольцы со всего мира, как когда-то они стекались к Салах ад-Дину?! Воистину, они продолжатели его дела и носители «подлинного» ислама!
Подобные утверждения, в свою очередь, в немалой степени играют на руку тем, кто пытается сегодня демонизировать ислам, представить его как религию, далекую от гуманистических общечеловеческих идеалов, и активно сеет в той же Европе исламофобию. Попутно заметим, опять-таки занимаясь искажением и фальсификацией истории, но уже под другим углом зрения.
Так в ходе написания книги встала иная цель: следовало показать, что если именно Салах ад-Дин является истинным символом и олицетворением ислама, то насколько же далека от этого «подлинного» ислама та его радикальная версия, которую исповедуют сторонники «Исламского государства» (ИГ). Да, возможно, их политические цели во многом схожи, но какая пропасть отделяет их способы борьбы и само мировоззрение от методов и мироощущения Салах ад-Дина! Как далека исламская цивилизация периода Средневековья, когда она во многих областях значительно опережала погруженную во тьму Европу, от того мрака, в который хотят погрузить мир те, кто имеет наглость называть себя сегодня «продолжателями» дела Салах ад-Дина!
Вместе с тем тому, кто даст себе труд прочесть эту книгу, предстоит задать самому себе многие чрезвычайно актуальные для нашего времени вопросы и попытаться найти на них ответы.
К примеру, на вопрос, действительно ли высокогуманный Салах ад-Дин, преподавший европейскому рыцарству уроки благородства и милосердия, является символом и порождением ислама, или речь все-таки идет об уникальной фигуре, крайне нетипичной для мусульманского мира — о том самом исключении, которое лишь подтверждает правило? Позитивной или негативной в конечном счете оказалась его роль в мировой истории? Что в его поступках и образе жизни было искренним, а что — просто рисовкой, игрой на публику? И если Салах ад-Дин и в самом деле является символом исламского гуманизма, то насколько принципы этого гуманизма совместимы с теми, которые сегодня исповедуют иудейская и христианская цивилизации? С каких позиций этим двум цивилизациям следует вести переговоры с современным исламским миром; как трактовать те или иные обещания или жесты его лидеров?
Их много, этих вопросов, но у автора нет однозначного ответа ни на один из них, хотя он искренне пытался до них докопаться, но возникло сомнение, что на них вообще можно дать сколько-нибудь однозначный ответ.
А потому просто откройте эту книгу и попытайтесь вчитаться в ее страницы. Тем более что биография Салах ад-Дина и в самом деле удивительна, полна неожиданных поворотов и драматических событий и заслуживает того, чтобы быть рассказанной.
Разумеется, автор этой книги не претендует на роль первооткрывателя. Личность Салах ад-Дина уже давно влекла к себе многих исследователей, не говоря о писателях и поэтах. Среди наиболее объемных и значимых трудов, выходивших на русском языке, стоит отметить книги французского историка Альбера Шамдора[5] и российского писателя и культуролога Александра Владимирского[6].
4