Стучат в дверь, потом, не дождавшись ответа на свой стук, входит студент.
Л е о н а р д а. Кристина, посмотри, кто там стучит.
С т у д е н т. Сеньоры, это я, бедный студент.
К р и с т и н а. Это сейчас видно, что вы и бедный, и студент; что вы студент, видно по вашему платью, а что вы бедный — по вашей дерзости. Только вот это странно, что бедный не дожидается за дверью, пока ему вынесут милостыню, а врывается в дом до самого последнего угла, не рассуждая, беспокоит ли он спящих или нет.
С т у д е н т. Другого, более мягкого приема ждал я от вашей милости; я никакого подаяния не прошу и не ищу, кроме конюшни или сарая с соломой, чтобы на эту ночь укрыться от немилостей неба, которое, как, я предчувствую, хочет показать земле всю свою свирепость.
Л е о н а р д а. Откуда вы, милый друг?
С т у д е н т. Я саламанкинец, сеньора моя, то есть я хочу сказать, что я из Саламанки. Я ходил в Рим с дядей, и он умер на дороге, в середине Франции. Тогда я пошел один; я решился возвратиться в свою землю. В Каталонии меня ограбили слуги или товарищи Роке Гинáрде[3]. Сам он был в отсутствии, а будь он там, он не позволил бы обидеть меня, потому что он очень учтив, честен и даже милостив. Теперь застала меня ночь у ваших святых дверей; я такими их считаю и прошу помощи.
Л е о н а р д а. Кристина, право, этот студент возбуждает во мне сострадание.
К р и с т и н а. Да и меня уж берет за сердце. Оставим его ночевать у нас; от излишков замка можно прокормить целый полк, говорит пословица; я хочу сказать, что остатками нашей провизии он может утолить свой голод, и, сверх того, он поможет мне щипать живность, которая в корзине.
Л е о н а р д а. Однако как же это, Кристина? Ты хочешь, чтобы у нас в доме были свидетели нашего легкомысленного поведения?
К р и с т и н а. Ну, кажется, от него слова-то, как от рыбы, не скоро дождешься. Подите сюда, друг мой! Умеете вы щипать?
С т у д е н т. Как это — «умею щипать»? Я не понимаю, что значит «щипать». Мне кажется, ваша милость хочет посмеяться над моей ощипанностью. Так уж это зачем же? Я и сам признаюсь, что я величайший оборванец в мире.
К р и с т и н а. Нет, совсем не то, по душе вам говорю; я хотела только знать, сумеете ли вы ощипать две или три пары каплунов.
С т у д е н т. На это, сеньоры, я могу вам ответить, что я, по милости божией, имею ученую степень бакалавра Саламанки; я не говорю, чтобы…
Л е о н а р д а. Да, коли так, кто же может сомневаться, что вы сумеете ощипать не только каплунов, но и гусей и дроф! А хранить тайну — г как вы насчет этого? Не нападает ли на вас искушение рассказывать то, что вы видите, предполагаете или думаете?
С т у д е н т. Вы можете пред моими глазами перебить людей побольше, чем баранов на бойне, и я все-таки не раскрою губ, чтобы проронить хоть одно слово.
К р и с т и н а. Итак, зажмите ваш рот, привяжите шнурком ваш язык, навострите ваши зубы и пойдемте с нами, и вы увидите тайны и будете есть чудеса, и можете потом на соломе протянуть ноги во всю длину постели.
С т у д е н т. Это ровно в семь раз больше того, что мне нужно; я не жадный человек и не избалован.
Входят сакристан Репонсе и цирюльник.
С а к р и с т а н. Да будут благословенны антомедоны[4] и кондукторы повозок наших удовольствий, лучи в наших потемках, и две взаимные склонности, которые служат базами и колоннами любовной фабрики наших пожеланий.
Л е о н а р д а. Ведь вот только это и противно в тебе, Репонсе: говори ты, как все говорят, чтоб тебя понять можно было, и не заносись ты так высоко, что тебя не достанешь.
Ц и р ю л ь н и к. Вот у меня это дело идет настоящим порядком; моя речь льется гладко, как подошвы у башмака: хлеб вместо вина, и вино вместо хлеба, или вообще как следует выражаться…
С а к р и с т а н. Да, но только в том и разница между сакристаном-грамматиком и цирюльником-романсистом[5].
К р и с т и н а. Для того, что мне нужно от моего цирюльника, он знает по-латыни очень довольно и даже больше, чем у Антоньо де Небриха[6] вычитать можно; да и нечего теперь спорить ни о науках, ни об уменье говорить; пусть каждый говорит если не по-ученому, то как умеет; и пойдемте, примемся за работу, нам еще много нужно сделать.
С т у д е н т. И много щипать.
С а к р и с т а н. Кто это, этот добрый человек?
Л е о н а р д а. Бедный студент саламанкский; он просит пристанища на эту ночь.
С а к р и с т а н (вынимая деньги). Я дам ему два реала на ужин и ночлег, и пусть идет с богом.
3
4
5
6