Сальери охотно принял это предложение. А Глюк договорился с организаторами: вместо него в Париже будет находиться его доверенное лицо, молодой талантливый композитор Антонио Сальери, соавтор третьего действия, и именно он будет репетировать с артистами и дирижировать оркестром.
КТО АВТОР ОПЕРЫ «ДАНАИДЫ»?
Сальери быстро собрался и 5 января 1784 года, в понедельник, приехал в Париж. В тот же день он, как представитель маэстро Глюка, и Франсуа Леблан дю Рулле подписали соответствующий договор с театральным начальством. В нем говорилось о том, что заказанная опера должна быть подготовлена к 14 апреля. Что же касается гонорара авторам, то он, согласно договору, должен был составить «20 тысяч ливров, если господин Глюк сам приедет в Париж для работы над произведением, и 12 тысяч ливров, если он отправит вместо себя господина Сальери»{68}.
Тут же начались репетиции, но шли они медленно.
Следует отметить, что Глюк не мог сразу выдвинуть Сальери в качестве единственного автора «Данаид»: итальянца тогда в Париже никто не знал, и организаторы сразу отказались бы от придуманной схемы.
Первое представление «Данаид» состоялось в столице Франции 26 апреля 1784 года в театре «Королевская академия музыки». На премьере присутствовала сама королева Мария Антуанетта (она, как известно, была австриячкой, дочерью Франца I и Марии Терезии), и зрители приветствовали ее продолжительными аплодисментами. Был на премьере и знаменитый адмирал Пьер де Сюффрен, только что прибывший от берегов Индии и Цейлона, где его флотом был одержан ряд побед над британским флотом адмирала Эдварда Хьюза. Адмирала оркестр встретил фанфарами, а люди, собравшиеся в зале, затопали ногами, славя нового французского «бога войны».
Успех оперы был огромен. И, естественно, люди, не знавшие имени настоящего автора музыки, принялись восхвалять маэстро Глюка.
Уже на следующий день два парижских журнала написали об этом. В частности, «Журналь де Пари» (Journal de Paris) отметил: «Не похоже, чтобы публика заметила какое-либо несоответствие в композиции, и это позволяет предположить, что господин Сальери достоин того, чтобы связать себя с этим великим человеком (Глюком), и что он умеет уважать театральные обычаи»{69}.
В результате опера несколько раз давалась перед королевской семьей: представления шли 26 и 30 апреля, потом — 4, 7, 11 и 14 мая.
Критики рассыпались в восторгах по поводу особого стиля и деталей речитативов и пения. Но каково же оказалось изумление парижской публики, когда получило огласку письмо Глюка, в котором было сказано, что настоящий и единственный автор музыки оперы «Данаиды» — Антонио Сальери. Заметим, что письмо было опубликовано лишь через 20 дней после премьеры, когда еще дюжина спектаклей окончательно упрочила первоначальный успех произведения.
Биограф Глюка Постав Денуаретерр пишет об этом так:
«Имя Глюка приклеилось (accole) к имени Сальери, оно обладало своей особой магией и должно было мощно посодействовать успеху творения»{70}.
Глюк отправил в редакцию «Журналь де Пари» письмо следующего содержания:
«Прошу вас напечатать в газете заявление, которое я должен был сделать и которое я делаю теперь — музыка “Данаид” полностью принадлежит господину Сальери, а я принимал в ней участие лишь в форме советов, которые он соблаговолил принять от меня и на которые меня вдохновило исключительно мое уважение к нему»{71}.
После этой публикации Сальери тут же дал ответ: «Заявление шевалье Глюка, которое я прочитал в вашей газете, стало для меня новой благосклонностью, полученной от этого великого человека, чья дружба таким вот образом решила отбросить на меня луч его славы. Это правда, я написал музыку оперы “Данаиды”, но я написал ее полностью под его руководством, ведомый его светом и освещенный его гением.
Заслуга в музыкальных идеях — это что-то слишком общее и слишком незначительное, чтобы провоцировать тщеславие. Применение их, приложение к словам, драматическое развитие — вот что представляет собой главную ценность и дает реальные заслуги; и всем, что есть хорошего в этом смысле в опере “Данаиды”, я обязан автору “Ифигении”.
Так что я пошел бы против правды и признательности, если бы не воспользовался честью, предоставленной мне, и не связал бы его имя со своим в авторстве этого произведения.
Я прошу вас, господа, оказать мне милость и напечатать это заявление в одном из ближайших номеров вашей газеты, этим вы меня премного обяжете. Честь имею оставаться и т. д.