— Султанша, простите меня за мой вопрос, но почему Вы заступаетесь за Нурбану Султан? Разве Вам не было лучше избавиться от нее.
— Хах, Вы правы, Зарифе, но я думаю не только о себе. Для шехзаде Селима это будет сильный удар, да и сплетен еще не хватало, а маленькие Мурад и девочки? Разве они заслужили остаться без матери в столь юном возрасте? Не думаю. Подумайте о том, что я Вам только-что сказала. Надеюсь, наши мысли сойдутся. — я развернулась и больше не сказав ни слова, вышла оттуда. По ту сторону двери меня уже ждал Зюмьлют.
— Султанша. — мы пошли вдоль коридора.
— Еще немного, и Зарифе калфа поверит в мою святость. — я засмеялась. — А потом, и перейдет на мою сторону. Она будет делать то, что я скажу, думая, что все это лишь для спокойствия Селима.
— Ай да госпожа. Вы опасны.
— Так и должно быть. — мы оба громко засмеялись. — А газанфер… — повернулась я к аге. — Ни в коем случае не должен найти способ и вернуться сюда.
«Две недели спустя»
Я вышла пройтись в сад, и сидя на скамейке, вышивая рубашку-оберег, наблюдала за тем, как мой Осман пытается сделать первые свои шаги. Он был так мил, рыженький мой шехзаде. Мы с Нихтан смотрели на него и, умиляясь, смеялись.
— Наш шехзаде еще такой маленький, но уже сидеть не хочет. Стоять и ходить пытается. — сказала она.
— Ахаха, ты права. Когда шехзаде вернется, дай Аллах, мы его встретим уже втроем. — я поглаживала все еще маленький живот. он только начал менять свою форму.
— О. — удивилась Нихтан. — Посмотрите, Зюмьлют радостный спешит к Вам. Такой важный, на новой должности.
— Надеюсь с благими новостями.
— Султанша, наша самая красивая султанша. — он поклонился, сложив руки впереди. — Вы сегодня сияете еще ярче солнца. — я улыбнулась в ответ на его лесть.
— Зюмьлют, что у тебя?
— Пришли письма из лагеря. — он протянул мне одно из них.
— От шехзаде? — обрадовалась я, ведь давно уже ждала его.
— Нет, госпожа, от Ахмеда аги.
— А второе где?
— Оно у Зарифе калфы. Но я знаю, что там.
— И? — отложив письмо на колени, я внимательно слушала евнуха.
— Наш великий шехзаде приказал казнить Дильшах за ее поступок, и приказ уже был исполнен. Хатун только-что задушили.
— Да обретет ее душа покой в раю. — сказала я, сжав губы.
— Аминь. — ответила Нихтан.
— Аминь. — добавил и Зюмьлют.
Я открыла письмо, которое мне написал Ахмед-ага и начала читать. То, что я прочла, ввело меня в ужас. Сейчас еще рано. Там было написано о том, что шехзаде Мустафу казнили, а шехзаде Джихангир слег после этого, ведь у него усилилась болезнь. До по истории до тех событий еще почти десять лет. Что-то здесь не так.
— Госпожа, что там? — спросила служанка.
— И благая и плохая весть. — я подняла взгляд на них. — Султан Сулейман лично приказал… казнить шехзаде Мустафу в его шатре.
— А! — прикрыв рукой рот, ага сделал глубокий вдох. — Аллах, Аллах, что это твориться.
— Беда будет. Янычары не оставят это так.
— Они не посмеют напасть на дворец. Никто не посмеет.
POV Автор.
Нурбану так же вместе с детьми гуляли в саду, но с другой стороны, возле мраморного павильона. Она уже несколько дней почти не проронила ни слова, обдумывая то, как отомстить Салихе и убрать ее.
— Султанша. — к ним подошел ага и протянул лист бумаги. Джанфеда взяла его и передала Нурбану. Евнух ушел, а Хасеки начала читать. На ее лице появилась улыбка.
— Что там? — спросила калфа.
— Газанфер пришел, сказал, что ждет нас в мраморном павильоне. Сказал, что он узнал большую тайну о Салихе.
— Тогда, что же мы стоим.
Войдя в назначенное место, женщины детей и служанок оставили на улице. Но внутри, кроме большой бочки никого не было.
— Что это? — спросила Нурбану.
— Не знаю, госпожа. — сказала Джанфеда.
— Открой. — приказала женщина.
Джанфеда медленно подошла к бочке, которая пахла сладким медом. Дрожащей рукой, она взялась за ручку и медленно открыла ее. К крышке была прикреплена голова Газанфера-аги.
— Аа!!!!!! — закричали обе женщины от испуга.
====== Конец эпохи Салихи. Начало эпохи... ======
POV Салиха.
Я сидела в своих покоях, и писала письмо Селиму, которое собиралась сегодня отправить. Осман мирно спал в своей кроватке. Вдруг, громкие крики, что раздавались по ту сторону моей двери, стали еще громче.
— Султанша, Вы куда, туда не… — я слышала голос Зюмьлют-аги, пока дверь в мою комнату резко не распахнулась. В покои быстрым шагом вошла разъярённая Нурбану, а следом за ней и ага. Встав с подушки, опираясь об диван, я вышла из-за маленького столика прямо к ней.
— Госпожа, простите, я… — пытался оправдаться, но подняла руку, давая знак, чтобы он замолчал.
— Нурбану… — только я хотела спросить, в чем дело, как неожиданно получила твердое пощёчина.
— Ах ты дрянь. — грубо сказала султанша. Я же, повернув к ней голову, еле сдерживала себя. Зюмьлют от удивления, прикрыл рот рукой. — Мало того, что по твоей воле Газанфера-агу было сослано отсюда, так ты еще и осмелилась обезглавить его, а голову в бочке с медом прислать мне!!!!!
— Нурбану, успокойся. — сквозь зубы произнесла я. — Я не понимаю о чем ты говоришь, но заверяю…
— Молчи! — она продолжала кричать, да так, что вены на ее лице начали выступать. — Я знаю, что это твоих рук дело! — я повернула голову, и одного лишь моего взгляда хватило, чтобы ага понял, куда и за кем ему нужно отправиться. Поклонившись, евнух быстрым шагом покинул мои покои.
— Нурбану, я не причастна к тому, что произошло, что бы там ни было. Да, и как ты смеешь меня обвинять?
— Что ты сказала? — возмутилась та.
— Что слышала. — я сделала к ней шаг. — Перед тобой не какая-то рабыня, а фаворитка шехзаде, мать его сына, и еще одного я ношу под сердцем, так как ты смеешь без доказательств обвинять меня?
— Мое доказательство сейчас в бочке с медом, стоит в мраморном павильоне, и туда отправилась Зарифе калфа. Как ты думаешь, шехзаде поверит тебе или ей?
— Хах. — улыбнулась я. — Ну, да, Зарифе калфа. Она ведь теперь твой голос, ведь твоим словам Селим уже давно не верит.
— Змея… — только Нурбану снова замахнулась, как я была уже готова поднять свою руку, чтобы защититься от ее удара, как в покои вошла Зарифе, а за ней и Мехмед-ага с Зюмьлютом.
— Нурбану Султан! — хасеки замерла на месте, так же резко опустив руку, как и подняла ее. — Что Вы делаете? — главная калфа подошла к нам и став между нами, но чуть в стороне, женщина посмотрела то на меня, то на соперницу.
— Зарифе, ты же видела ту бочку? — обратилась к калфе Нурбану. — Теперь…
— Госпожа, простите. — женщина перебила султаншу. — Но никакой бочки в павильоне мы не увидели.
— Что? — Нурбану с возмущением посмотрела на калфу. — Что ты такое говоришь?!
— Это правда, госпожа. — добавил Мехмед-ага. — То, о чем Вы говорите, не имело там места.
Я посмотрела на Зюмьлюта, и тот молча мне, моргнул, что вызвало у меня легкую улыбку. Повернув голову обратно, я увидела, что Нурбану своим пронзительным взглядом словно прожигает меня.
— Ну, вот, видишь. Как говорила мне когда-то мама: — Жизнь очень хитрая штука. Как только у тебя в руках оказываются все карты, она вдруг начинает играть в шахматы. Так и у тебя.
— Что это значит?
— Сама подумай, а теперь покинь мои покои, и больше ни на шаг не приближайся ни ко мне, ни к моему сыну. — зло ответила я.
— Госпожа, пройдемте со мной. — сказала Зарифе. Нурбану же, ничего не сказав, развернулась и покинула мои покои. Зарифе и Мехмед-ага так же ушли.
Я подошла к Зюмьлюту-аге, и достав из пояса небольшой мешочек с монетами. Вручив его евнуху, я похлопала агу по плечу.
— Молодец, Зюмьлют. Сколько бы времени не прошло, у меня нет ни капли сомнения в тебе.