Когда мы оставались одни в нашей спальне, Карл бывал очень страстным; он даже слегка улыбался и выражал явное удовлетворение моей особой, забывая, сколь возмутительно вела я себя, покидая опочивальню. Поэтому, решив поговорить с мужем о том, кто займет важные посты при моем дворе, я подумала, что самое подходящее время для этой беседы – часы нашего ночного уединения. Я хотела упрочить положение некоторых своих приближенных, но сделать это могла, лишь предоставив им вакантные места в королевском окружении.
С большим трудом я составила список, предусмотрительно включив в него несколько английских имен. Я считала, что очень ловко и умно перемешала здешних дворян и своих приближенных, создав выгодное для себя впечатление, будто французов в списке совсем немного.
Я лежала в постели, а Карл только что присоединился ко мне. Повернувшись, он обнял меня, но я сказала:
– Я написала одну бумагу и хочу, чтобы вы на нее взглянули.
– На бумагу? – изумился он. – Сейчас?
– Это просто небольшой список тех, кого я хотела бы видеть в своей свите, – объяснила я.
– Ладно, я просмотрю его утром. Но ведь вам известно, что, по условиям нашего брачного договора, я вправе сам подобрать вам придворных, – напомнил король.
– О, вряд ли вы будете возражать против моего списка, – беспечно воскликнула я. – Там есть не только французские, но и английские имена.
Приподнявшись на локте, Карл пристально посмотрел на меня. Тусклый свет скрадывал черты его лица, но оно, несомненно, приобрело обычное свое строгое и подозрительное выражение.
– В вашей свите не будет французов, – холодно произнес король. – Постов при вашем дворе они не получат. Это совершенно исключено.
– Но почему?! – воскликнула я.
– Такова моя воля – и, значит, их там не будет, – решительно проговорил Карл.
– Но, – сердито возразила я, – моя воля такова, чтобы они там были. Моя мать желает, чтобы эти люди состояли в моей свите.
– Это не ее дело, – ответил он.
– И не мое? – вызывающе спросила я.
– И не ваше, – подтвердил он. – Ваша воля – ничто, если идет вразрез с моей.
Я была просто в бешенстве. Если бы я могла, то вскочила бы с кровати и начала бы немедленно собираться во Францию. Мы сели в постели, свирепо глядя друг на друга.
– Тогда заберите назад ваши земли, – вскричала я. – Заберите все… земли… замки… все, чем вы меня одарили. Если я не властна распоряжаться ими по своему усмотрению, то я не желаю ими владеть.
Тогда Карл очень медленно, но отчетливо произнес:
– Не забывайте, с кем вы разговариваете. Я ваш король. Вы моя королева, но также и подданная. Вам стоило бы задуматься над судьбами других английских королев.
Я не могла поверить своим ушам. Неужели он напоминает мне о несчастных Анне Болейн и Екатерине Говард?[34] Неужели тот самый Карл, которого я всегда считала нежным и добрым, грозит, что прикажет отрубить мне голову, если я не подчинюсь его желаниям?
Это чудовищное оскорбление взбесило меня. Я начала неистово рыдать. Я объявила, что совершенно несчастна и желаю лишь одного – вернуться во Францию. В Англии я никто. Мной помыкают. Меня унижают. У меня есть двор, но даже там я не могу видеть тех, кто мне приятен! Я хочу домой!!!
Пока я все это выговаривала, Карл пытался успокоить меня.
– Послушайте, – начал он.
– Не хочу больше ничего слушать, – плакала я. – Чем больше я слушаю, тем несчастнее становлюсь. Почему вы так со мной обращаетесь? Разве я не дочь великого государя? Мой брат – король Франции. О, если бы моя семья только знала!..
– Вашей семье прекрасно известно, что с вами здесь обращаются так, как вы того заслуживаете. Ваш брат прислал Бленвиля, чтобы тот попытался образумить вас.
– Я не привыкла к такому обращению, – причитала я. – Мне здесь все, все ненавистно! Я хочу домой! Я напишу моему брату…
– Это ничего не даст, – заявил король.
– …моей матери… Она поймет… – рыдала я.
Карл замолк, а мне вскоре надоело жаловаться в пустоту. Я повалилась на подушку и уткнулась в нее лицом.
Последовало долгое молчание. Затем Карл вздохнул и тоже лег.
Через какое-то время он произнес:
– Скажу вам вот что – и на этом вопрос будет закрыт: ваши французские слуги не займут ни одного высокого поста при дворе. Посты эти получат англичане. Вы – английская королева, и чем скорей вы поймете это, тем лучше будет и для вас, и для всех остальных.
Затем он притворился спящим, а я перестала плакать.
34
Анна Болейн и Екатерина Говард – вторая и пятая супруги английского короля Генриха VIII, казненные по его приказу.