– Король, Что Внизу, испытывает тебя… – бормочу я. Не знаю такого.
Мне не впервой видеть яркие и необычные сны. Но вчерашний был особенно загадочным.
«Найди книгу матери – и поймешь, почему она назвала тебя ведьмой пограничья».
В Атлантическом ключе традиция предписывает девушке определяться с магией на тринадцатый день рождения. Но мать выбрала мой путь прямо в день моего появления на свет. На закате того Хеллоуина она укутала меня в темно-зеленое одеяло, назвала Гекатой Гудвин и с гордостью объявила собравшимся вокруг, что я буду ведьмой пограничья. Эта древняя магия уже давно не практиковалась, и мне предстояло стать первой за уже почти два столетия. Такое решение вызвало пересуды среди женщин Атлантического ключа.
Почему Сибил Гудвин так поступила?
С чего простая кухонная ведьма определила дочку в межевые?
Как может девушка, которая, по сути, и ремесла своего не выбирала, по-настоящему им заниматься?
Вот этот последний шепоток преследовал меня все детство, отравлял сомнениями каждую практику. Так как наставлять меня было некому – из ведьм пограничья к тому моменту в живых никого не осталось, – мне пришлось полагаться на разрозненные знания матери и прочих членов ковена. Но теперь, в почти тридцать один, я привыкла к своей доле, какой бы одинокой она порой ни казалась. Как неприятно, что подсознание разворошило старые раны. Неужели я давным-давно не смирилась с украденным выбором?
– Странные сны под Самайн. Не самый лучший знак перед Новым годом, – шепчу я, роняя руку обратно на кровать.
Мерлин трется мордочкой о мою шею и щекочет усами. Стук дождя за окном становится громче. Идеальная погода.
Вот бы остаться под одеялом с котом в обнимку, почитать книгу, лежащую на прикроватном столике. Это увесистый сборник артурианских романов, с таким легко забыться. Но сегодня рабочий день. Повторяю это себе еще трижды, прежде чем наконец встать.
В кладовой в глубине коттеджа стоит большой стеклянный шкаф, где хранятся мои последние разработки для «Вороны и кроны» – ипсвичской аптеки, совладелицей которой я являюсь. Осенние ароматические саше, пахнущие корицей и кленовым бурбоном, несколько новых мазей и тридцать бутылочек линиментных масел, которые особенно полезны для успокоения паучьих укусов, дезинфекции ран и облегчения мышечной боли. На каждом товаре красуются ценник и наша фирменная наклейка.
Складываю все припасы в корзину, быстро переодеваюсь в рабочую одежду и кормлю нетерпеливо приплясывающего Мерлина. Но при виде метлы на кухонном столе и готовой фигурки призрака на подоконнике замираю как вкопанная.
Так все это случилось взаправду? Но тогда в какой момент я ушла спать и мне привиделась Маргарет? Терзаясь сомнениями, выхожу из коттеджа.
Воздух нынче свежий, но не морозный. Однако я все равно накидываю капюшон оливкового дождевика, чтобы не застудить уши, и качу на велосипеде в город.
Этим дремотным утром машин нет, дорога в моем полном распоряжении. Деревья над головой шелестят пламенеющей осенней шевелюрой. Низко стелющийся туман укрывает верхушки, затушевывая разноцветную листву. Мой велосипед мчится по асфальту, полы дождевика развеваются и хлопают на ветру. Мне почти удается представить, что я на метле и лечу высоко в воздухе сквозь густые, залитые лунным светом облака. Собственная фантазия вызывает у меня смех.
К тому времени, как я добираюсь до Главной улицы в Ипсвиче, туман уже рассеивается и поток машин наводняет дорогу, вынуждая меня сойти с нее и проделать остаток пути по тротуару. Рабочие украшают уличные фонари оранжевыми и черными лентами, развешивают гирлянды на тонких проводах. Перед ресторанами громоздятся тюки сена, а владельцы магазинов выставляют в витрины тыквы. Ипсвич никогда не разочаровывает в преддверии Хеллоуина.
Паркую велосипед рядом с деревом у дороги, отцепляю корзину и направляюсь в «Ворону и крону». Когда дверь аптеки распахивается и звонкий колокольчик возвещает о моем появлении, я окунаюсь в ароматы тысячи трав и свечей. Ребекка Беннет, управляющая аптекой, стоит на лестнице рядом с входной дверью и развешивает украшения в витрине. Я останавливаюсь и хмуро наблюдаю, как она приклеивает на стекло веселого Санту. В углу высится небольшая рождественская елка с изящными украшениями на ветвях, а также небольшая горка завернутых подарков.
– Ребекка, неужели мы вновь будем об этом спорить?