Выбрать главу

— Я знаю, что он был женат и его жена умерла при родах, но не знала о вашем родстве, — сказала она, с трудом переводя дыхание.

— Николетта была моей последней надеждой, — посетовал дедушка. — Этот чудесный союз соединил наши семьи. Я был счастлив, когда Николетта забеременела.

— Как трагично, что она умерла такой молодой.

Для всех вас это было страшное потрясение, — с трудом выговорила Софи.

Глаза ее деда наполнила скорбь.

— Да… Но тяжелее всех перенес удар Розано. Всегда сильный и стойкий, он очень мужественно держался, когда его родители погибли во время катания на яхте по заливу, а ему исполнилось тогда всего лишь восемнадцать лет. Он унаследовал бизнес и повел его так умело, словно занимался этим всю жизнь. Своему брату Энрико он заменил отца и мать. Но когда умерла Николетта, Розано был безутешен. Он совсем пал духом и долгое время после похорон практически нигде не показывался. Для него словно настал конец света.

Софи охватила глубокая печаль. Вот еще одно свидетельство того, что Николь была для Розано любовью всей жизни. Как могла она конкурировать с умершей?

Она с трудом поднялась на ноги. Теперь ей стал понятен интерес, который проявил к ней Розано.

— И теперь Розано стал вашим наследником? — спросила она спокойно и сама удивилась, что ничем не выдает своей горечи. Ей и правда очень не хотелось расстраивать старика. Он глубоко огорчится, когда узнает о планах Розано.

— Ну конечно. Но теперь, — сказал дедушка, нежно сжимая ее холодную безжизненную руку, — наследницей состояния д'Антига станешь ты. Видишь, как он благородно поступил, что привез тебя сюда?

— Его благородство просто безгранично, — пробормотала она.

Розано одурачил ее! Как он мог? Как смел? Выходит, он решил жениться на ней, обзавестись детьми и на законных основаниях обеспечить себе права на наследство д'Антига? Теперь понятно, почему он так разволновался у нотариуса, когда услышал, что у Виолетты был ребенок. И какую находчивость он проявил, как быстро сообразил, что решение всех его проблем находится прямо перед ним в лице простодушной деревенской девицы, которой страстные ухаживания знатного красавца могли легко вскружить голову.

К черту его! Гнев сдавил Софи грудь так, что она с трудом дышала. Тут она услышала, что дедушка обращается к ней, и ради его спокойствия постаралась взять себя в руки.

— Ты сумела разобраться в нем. Он слишком добр, слишком великодушен, — негромко говорил старик. — Доверяй ему во всем, Софи, он — лучший из мужчин. Ты смело можешь рассчитывать на его помощь в управлении нашими делами. Когда-то я прекрасно в них разбирался, но теперь все так усложнилось, а у меня к тому же аллергия на компьютеры.

Чтобы не волновать дедушку, Софи с усилием улыбнулась.

— Я тоже уютнее чувствую себя с карандашом и бумагой.

Альберто сочувственно вздохнул.

— Тогда нам лучше предоставить все ему.

— А он получает жалованье за свою работу? — простодушно спросила она.

Ее дед хмыкнул.

— Ему не нужны деньги! Думаю, он богаче меня. Их семейство разбогатело во время крестовых походов — взимало с крестоносцев, направлявшихся в Святую землю, плату за постой. Нет, Софи, он ведет наши дела бескорыстно — такой уж он человек. Хотя я думаю, ему не помешало бы больше заниматься собственным издательским бизнесом.

Ах, так деньги ему не нужны! В глазах Софи появился блеск, не предвещавший ничего хорошего. Она тут же дала себе слово, что сама станет заниматься делами д'Антига и ни за что не позволит Розано заткнуть себя за пояс. В волнении она сжала дедушкину руку.

— Мы не должны посягать на его время. Я думаю, мне следует поскорее ознакомиться с семейным бизнесом во всех деталях. — Ее лицо загорелось энтузиазмом. — Если я чего-то не пойму, Розано объяснит мне все так, чтобы я поняла. Я стану упорно работать, дедушка, и вы сможете гордиться мной. Я начну с завтрашнего дня, — пообещала Софи и метнула взгляд в сторону Розано, который все еще что-то приглушенно бормотал в трубку, словно любезничал с любовницей. Он небрежно прислонился к панели жалюзи и свободной рукой лениво обводил пальцем украшавшего ее золоченого херувимчика. На лице играла довольная улыбка… он напоминал пантеру после удачной охоты.

Софи ощутила слабость во всем теле. Она страстно желала его. И в то же время ненавидела.

— Ты знаешь, что наши предки начинали с торговли восточными специями? — проговорил дедушка, глядя куда-то вдаль. — Но затем мы сменили профиль и занялись парфюмерией…

— У мамы были такие чудные духи! — воскликнула Софи.

— Правда? — Губы Альберто дрогнули. — Прости меня, — произнес он, охваченный глубоким волнением. — Прости мне то зло, что я причинил ей.

Софи взяла его дрожащие руки и порывисто прижала к своим горячим щекам.

— Не будем вспоминать прошлое! — сказала она нетвердым голосом. — Мы еще поговорим о маме, только позже, хорошо?

— Благослови тебя Бог, дитя, за твою доброту. А сейчас извини, я очень устал. Завтра мы позавтракаем вместе, да? Позвони в колокольчик, чтобы пришла сиделка. Спасибо… Ах, да, попроси Розано пригласить ко мне нотариуса, чтобы я мог переписать завещание в твою пользу. Розано рассказал мне твою историю, она потрясла меня. Молодая девушка, столько лет ухаживавшая за больным отцом, должна обладать необыкновенными качествами. — Он нежно поцеловал ее. — Ciao, Софи. Ты вернула моей душе радость.

Она молча обняла его в ответ. Розано торопливо закончил свой разговор и проводил Альберто до дверей, нежно касаясь его плеча. А при расставании он слегка поклонился в знак уважения и любви, и этот поклон невольно растрогал Софи. Но теперь она получила ответ на все терзавшие ее сомнения, отыскала недостающие детали головоломки. Для Розано в ней воплотилось все, что он мог желать: palazzo, состояние, доверчивость, а также, подумала она мрачно, способность к деторождению.

— Я тоже устала, — равнодушно заявила она, когда они остались вдвоем. — Пожалуй, я пойду в свою комнату, распакую вещи, отдохну, а потом, может быть, осмотрю дом.

— Конечно. Дай мне знать, когда будешь готова, чтобы я составил тебе компанию.

— Нет, спасибо, я хочу не спеша исследовать все сама.

— Милая, к чему эта сдержанность, когда мы наедине? — мягко упрекнул Розано, шагнув к ней.

— Не подходи ко мне! — воскликнула она. — Ты не сказал, что твоя покойная жена была из семьи д'Антига! Не сказал, что сам был дедушкиным наследником! Зачем тебе наш брак, Розано? У тебя есть какие-то тайные причины? Не хочешь поделиться ими со мной?

Он удивленно смотрел на нее. Ее вспышка лишила его дара речи.

— Ты, наверное, ужаснулся, когда узнал, что моя мать родила ребенка…

— Если ты вспомнишь получше, — ответил он натянуто, — я обрадовался.

Она смешалась. Да, похоже, он говорит правду. Она неуверенно взглянула на него, но он заговорил прежде, чем она успела прийти к какому бы то ни было выводу.

— Ты и есть та причина, по которой я не сказал тебе, что был наследником Альберто, — резко произнес он, и по его окаменевшему лицу стало ясно, что он едва сдерживает негодование. — Ты ведь думала отказаться от наследства, не так ли?

— Да, но…

— Почему же я не поддержал тебя в твоих сомнениях?

Она сильнее нахмурилась.

— Не знаю.

— Я мог бы сыграть на твоих опасениях, но я этого не сделал, — продолжал он. — Я умолчал о наших отношениях с твоим дедушкой, так как понял, что у тебя несколько старомодные моральные принципы, и боялся, а вдруг тебе станет неуютно при мысли, что право на наследство перейдет к тебе. Я думал лишь о том, чтобы ничем не помешать тебе.

Она несколько секунд обдумывала его слова.

— Ну а потом, когда я уже приняла решение? — воскликнула она. — У тебя была возможность все рассказать мне.

— Мы тогда занялись другими вещами, — спокойно произнес он. — Если помнишь, мы влюбились друг в друга…