— Конечно, проявляется это не у всех. Только у самых везучих (или наоборот, как посмотреть). У тех, у кого мозг уже новой модели. Как у нас с тобой. Так что, считай, мы на острие эволюционного удара.
— Че-то я не догоняю. Ну, я хожу в спортзал. А приятель мой не ходит. Да, бицепсы у него дряблые и животик глобусом. Но он же от этого не помирает, даже не болеет особенно. Разве что девушки не любят. И то не факт. Далеко не каждой нужен этот... греческий бог, как его...Союз Аполлон.
— Да, есть такая фигня. Современный человек может жить, не слишком нагружая мышцы — и не помрет. А вот если наш брат перестанет нагружать мозг... Есть, говорят, такие собаки, выведенные специально для охоты, для того, чтоб за какими-нибудь кроликами гоняться. И если такую собаку держать в городе и специально не тренировать, если она бегать прекратит, то быстро сдохнет.
— Фред, так что, — пересохшими губами проговорил Джим, до которого доходило все больше, — теперь мы, если мозг тренировать не будем, то сдохнем? И чтение это навсегда?
— Ага, — почему-то осклабился Фредерик, словно его радовали такие перспективы. — Мы или станем самой читающей расой на земле, или вымрем нафиг. Скачок был более жестким. Если раньше, когда только появился Homo sapiens, в нем оставалось еще много от животного, то теперь он должен стать либо полностью разумной тварью, либо уйти с арены. Но он же, скотина эдакая, остался существом ленивым. И уже после скачка принялся обеспечивать себе полный комфорт — и на физическом, и на интеллектуальном уровне. Костыли для головы выдумывать. Вот тебе по-настоящему на работе думать часто приходится? Так, чтоб мозги трещали, чтоб мысль спать не давала?
— Нет...
— Вот то-то. А без этого твоя мутировавшая голова уже не сможет. Работы просит. Нет, не просит — требует. Причем, небось, потом возникнет привыкание, и дозу придется увеличивать.
Джим вдруг ясно представил себя перед горой книг. Она начиналась у самых ног и уходила в небеса, куда-то за облака. Корешки и обложки в беспорядке торчали из склонов, грозя обвалиться и засыпать неосторожного читателя. Он помотал головой, прогоняя видение, но оно уходить не хотело. Только из горы превратилось в некое подобие пирамиды, да облака рассеялись. На верхушке мерцал красный огонек, и маленький серебристый самолетик вычерчивал в небе белую дугу, обходя книжное нагромождение. А еще выше, на облаке, сидел кто-то лысый, бородатый, немного похожий на Супницу, и щелкал рычажками древнего пульта. Брр, привидится же такое... И вроде не в кошмарном сне.
— А почему, собственно, тексты?
— В смысле? А, почему тебя и меня лечат книжками? Да кто его знает. Может быть, именно чтение литературы заставляет работать разные участки мозга — тут тебе и думать надо, и воображать, и память включать, чтоб не забыть, что было раньше. Но не удивлюсь, если в соседнем здании таких же бедняг заставляют складывать числа в столбик. А потом, когда возникнет привыкание — брать интегралы.
Что такое интегралы и у кого их надо брать, Джим не знал.
— Кстати, — еще больше развеселился Фред, — надо будет идейку подкинуть нашим эскулапам. Опять же, есть всякие ребусы, головоломки, как их там, шарады, крестословы... Игры, опять-таки, были когда-то специальные: шахматы, шашкаты... Без компьютеров, голова против головы. Говорят, в свое время такие интеллектуальные забавы были весьма популярны. Небось, как раз тогда и произошел скачок.
Дверь открылась, и разговор прервался. Запуганный мрачными перспективами Джим в первую секунду не сообразил, что, наконец, пришла Линда. С озабоченным выражением на лице и с громадными пакетами. Выяснилось, что они полностью забиты едой — фруктами, какими-то самодельными пирожками с самодельным же джемом... Девушка даже нацепила не слишком любимый ею джинсовый костюмчик, чтоб таскать было удобнее. Н-да, в полупрозрачном платьице такие мешки ворочать несподручно.
— Солнышко, зачем все это? Нас здесь совсем неплохо кормят, — спросил Джим как можно ласковее.
— Так это ж не кормиться, это лакомиться. Домашнее, опять же...
Оказалось, это Линде насоветовала ее прабабушка. Русская. Вернее, не русская (Джим никак не мог запомнить правильное название), но родом из России. Или нет, не из России, а из ее предка, Советовского Союза. В нем больницы были какими-то жуткими (ну, ХХ век, чего от него ждать), пациентов там морили голодом, поэтому родственники и знакомые, если могли, таскали им еду. И это стало национальной традицией.
Правда, съесть всю эту гору Джим не смог бы и за неделю. Пришлось пригласить соседа. Естественно, и Линду тоже, хотя она сначала не могла взять в толк, как это так: принесла угощение и сама же его будет лопать? Но девушка выбирала продукты по своему вкусу, и уговаривать ее долго не пришлось. А тут еще явился сын Фредерика, Том, парень помладше Джима. Получилась весьма симпатичная пирушка, затянувшаяся часа на три. Без алкоголя, зато вкусно.