Лысый, видать, что-то почувствовал и разразился целой речью, прям как перед выборами. Мол, волноваться уважаемому мистеру Джеррису совершенно нечего, наоборот, он очень правильно сделал, что пришел сюда, поступил, как сознательный гражданин, и его босс — как вы сказали, Радклифф? — большой молодец, что направил мистера Джерриса по верному адресу, заметив первые признаки. Как раз это дает надежду, да нет, не надежду, уверенность, что недомогание удастся купировать на самой ранней стадии и скоро уважаемый мистер Джеймс Мэтью Джеррис — я правильно произношу? — сможет вернуться к нормальной жизни. Но пока придется пройти через кое-какие процедуры, может быть, несколько обременительные, но не слишком неприятные.
И за Джима принялись все разом. Задавали ему дурацкие вопросы вроде "Если у вороны на ноге четыре пальца, то сколько пальцев у нее на двух ногах? А на трех?". Светили ему в глаза разноцветными фонариками и спрашивали об их цвете. Совали в руки карточки и просили прочесть, что на них написано. Причем, кажется, сам факт, что он, Джим, умеет читать, весьма порадовал симпатичную, но неприступную и серьезную, как биржевая сводка, мулатку. Странно, неужто он похож на полного недоумка? Хотя, если в памяти провалы... Можно, наверное, и алфавит забыть.
А потом привели в палату, велели располагаться и рассказали, в чем, собственно, будет заключаться курс лечения. Вот тут Джим приуныл.
***
Сестричка заявилась минут через десять после того, как он закончил перешептываться с соседом. И тут же поинтересовалась, начал ли новый пациент проходить курс.
— Да не успел как-то, — промямлил Джим, разглядывая ее более чем аппетитные формы, проступающие через зелено-голубой халатик и пытаясь понять, есть ли под ним что-нибудь.
— Давайте-давайте, приступайте. Скорее начнете, скорее выйдете, — кажется, девушка поняла, о чем он думал, но не обиделась. Привыкла, наверное. Но заговорила строго, словно школьная училка. — У нас тут и видеонаблюдение есть, и методы проверки, приняли ли вы лекарство или только сделали вид.
Джим снова с тоской посмотрел на полку и вздохнул.
— Не тушуйтесь, — подбодрила его сестричка уже более ласково. — Всем сперва трудно, а потом ничего, втягиваются. Вы вот с этой начните — доза детская, да и препаратик, наверное, вам покажется знакомым. Ну же, смелее.
Кажется, она его и впрямь уговаривает, как младенца. Джим еще раз вздохнул и с решительным видом уселся в кресло.
"Препаратик" и впрямь оказался знакомым. С детства. Он видел фильм — старый еще, двумерный, рисованный — про древнюю девочку, которая провалилась в глубокую яму, но не поломала ноги, а встретила там, в яме, где почему-то было светло, кучу каких-то дурацких зверушек: кролика с часами, кота с улыбкой на морде и червяка с громоздким курительным приспособлением. Но кому понадобилось переводить фильм в твердую текстовую копию? Да сшивать его в блокнот страниц на 200? С архаическими двумерными рисунками, кажется, выполненным от руки? Дикость какая-то. И почему, скажите на милость, он, Джим, должен это принимать в качестве лекарства? Да не пошли бы они все!
Но он вспомнил про видеонаблюдение и про "скорее выйдете". Ведь действительно не выпустят. То есть физически, конечно, выпустят, но информация о том, что он, не вылечившись, покинул клинику, тут же упадет в соответствующие сети, и тогда устроиться он сможет разве что мойщиком машин где-нибудь в глухой деревне. Об этом его предупредил еще тот лысый и ушастый.
Джим плюнул (мысленно, конечно) и раскрыл книгу.
Звери, в школу собирайтесь!
Крокодил пропел давно!
Как вы там ни упирайтесь,
Ни кусайтесь, ни брыкайтесь -
Не поможет все равно!
Громко плачут Зверь и Пташка,
«Караул!» — кричит Пчела,
С воем тащится Букашка...
Неужели им так тяжко
Приниматься за дела? (*)
Приниматься за дела было тяжко. Джим то и дело терял нить и ловил себя на том, что тупо пялится на буквы. Нет, он, конечно же, умел читать. Иначе как бы он прочел те самые должностные инструкции мистера Радклиффа или злополучный контракт от 12 марта? Но кому, скажите на милость, мог понадобиться такой чудовищно огромный текст, да еще связный, да без деления на подпункты и выделения основного с помощью цвета и размера шрифта? И главное — кому, какому садисту могло прийти в голову лечить людей с помощью этого?! Поневоле Джим вспомнил идейки Джо о всемирном заговоре и о негодяях, которые прибрали к рукам власть и только и думают о том, как бы насолить простому человеку.