Впрочем, на первом же сеансе групповой терапии Джим понял, что ему еще повезло. За соседним столиком совсем молоденькая девочка (жаль, страшненькая, с кривым зубиком и изрытой прыщами кожей — денег, что ли, нет на космопластику?) буквально давилась толстенным томом. "Дэвид Копперфилд", прочел Джим на обложке. Неужто кто-то словами описывает древние цирковые фокусы? Если хоть секреты их раскрываются — куда ни шло. А если, как у него в случае с этой Алисой, просто фильм, переложенный в текст, то полный финиш. Бедная девчушка.
А через два стола перед морщинистым бородатым стариканом (и зачем такого лечить? все равно скоро помирать) лежали целых два тома — и каждый толщиной в Копперфилда. Видно было не очень хорошо, но Джим напряг глаза и прочел на корешке "Война и мир". Неужто история всех мировых войн — и тоже только в словах? Вот ужас-то...
***
Прошли три дня. Неожиданно для самого себя Джим обнаружил, что дошел до конца книжки про Алису — то того самого момента, когда она поругалась с Королевой во время шоу "Суд идет" (он догадался, что это шоу, потому что в настоящем суде все не так, ему как-то рассказывал Роберт из юридического департамента). Оказалось, достаточно было во время чтения вспоминать фильм — и тот словно бы прокручивался в голове. А если попадался фрагмент, которого в фильме не было (видать, тот малый, Кэрролл, кто превращал кино в книгу, решил добавить немного от себя, чтоб было основание поставить собственную фамилию на обложку), их достаточно легко было вообразить. Ведь уже знаешь, как выглядят все герои и местность вокруг них.
Сестричка — Джим уже знал, что ее зовут Джоан Роулинг и что она почему-то то ли гордится своим именем, то ли, наоборот, слегка его стесняется — очень обрадовалась, узнав, что пациент закончил чтение. И, справившись с назначением врача, подсунула ему следующий томик. "Жизнь и удивительные приключения Робинсона Крусое", значилось на обложке. У Джима шевельнулось какое-то воспоминание. Вроде бы так звали какого-то знаменитого киноактера прошлого. Или тот был не Крусое, а Круисе?
Он начал читать и понял, что ошибся. Это было про малого, который жил черт-те когда, наверное, тысячу лет назад, когда люди еще плавали по океану в деревянных пароходах. И вот этот самый Робинсон угодил сперва к мусульманским пиратам (они еще в те времена не давали жить цивилизованному миру), а потом — на остров, где других людей не было. Джим вспомнил — в детстве он видел фильм про этого типа. Точнее даже, два фильма. И вот тут и оказалась загвоздка. Он никак не мог решить, по какому из фильмов сделана книга, как правильно себе надо представлять самого беднягу Робинсона (который, если честно, выглядел полным болваном), его остров и все вокруг. Фильмы-то были совсем разные. В одном то ли друг, то ли пленник этого Робинсона был индейцем. В другом — афроамериканцем. Впрочем, каким еще "американцем", дело-то было не в Америке. Словом, чернокожим. Джим все время сбивался, нервничал и откладывал книгу в сторону. Поэтому не сразу заметил, что с его соседом неладно.
Вильям сидел, уставившись в одну точку, и все бормотал и бормотал:
Быть или не быть,
Вот в чем вопрос...
Быть или не быть,
Вот в чем вопрос...
И так без конца.
Джим поискал глазами тревожную кнопку. Кто-то говорил ему, что в любой больнице такие есть — большие и красные, вроде как те, которыми в компьютерных играх запускают ядерную ракету. Красной не было, но в изголовье кровати обнаружилось несколько выключателей (древних, еще клавишных) с надписями. На одном из них было написано "Хочу новую книгу", на другом — "Мне нужен собеседник", на третьем — "Заказ обеда", на четвертом — "Вызов медсестры". Вот идиоты-то, если человеку плохо, будет он все это вычитывать?! Джим решил, что нужен не собеседник, а именно медсестра.
Джоан явилась быстро, взглянула на Вильяма, и по выражению ее лица Джим понял, что дело серьезное. Она тут же связалась по браслетке с кем-то из докторов и забормотала тарабарщину. Видать, у них свой сленг, вроде как у пиратов, компьютерщиков или торговцев наркотиками.
Явился чуть ли не в полном составе весь консилиум, который принимал Джерриса. Они довольно долго тормошили и осматривали беднягу Билла. Тот не сопротивлялся, да и вообще почти не реагировал — на вопросы отвечал невпопад или отмалчивался, а когда ему светили в глаза фонариком, только щурился и мотал головой, словно лошадь, отгоняющая летающих насекомых (Джим однажды был на ранчо деда. Не понравилось, но запомнилось).