П е т р о в (просматривает документы пленных, читает, с трудом произнося немецкие слова). Эсэсман Август Ведель?
А в г у с т (четко, по-военному делает шаг вперед). Ихь.
П е т р о в. Унтершарфюрер Вилли Хаген?
В и л л и (так же). Ихь.
П е т р о в. Ротенфюрер Мария Гюнтер?
М а р и я. Это я. Понимаю, у вас есть все основания не доверять нам. Нужно срочно связаться с Москвой. (Делает движение к рации.)
П е т р о в (преграждает ей дорогу). Не будем спешить, ротенфюрер.
Ч е б о т а р е в. Если вы разрешите, один вопрос: мы должны верить вам на слово или вы можете каким-то образом подтвердить, что вы действительно советские разведчики?
М а р и я. Надеюсь, вы понимаете, что в такие путешествия, как наше, не берут служебных удостоверений. Свяжитесь с Москвой сами. Только прошу: поскорее. Москва ждет. Утром материал должен быть на столе у командования.
Ч е б о т а р е в. Что это за материал?
М а р и я. Могу сказать одно: речь идет о судьбе целого фронта.
П е т р о в. Понятно… (Августу и Вилли.) Значит, вы работали по заданию нашего командования?
А в г у с т (по-немецки). Не понимаю.
В и л л и (Марии, по-немецки). Что он говорит?
М а р и я. (Петрову). Они почти не говорят по-русски.
П е т р о в. Да-а… Москвичи…
В и л л и (Марии, по-немецки). Что происходит, Мария? Они не доверяют нам?
М а р и я (так же). Все уладится. Это формальность.
П е т р о в. Прошу говорить только по-русски.
М а р и я. Я же вам объяснила: они не знают русского.
Ч е б о т а р е в. А вы откуда знаете русский язык? Вы русская?
М а р и я. Мой отец эмигрировал из Германии в тридцать третьем. Он был коммунистом. Я десять лет прожила в России. Училась в русской школе, в русском вузе. Россия стала моей второй родиной.
Ч е б о т а р е в. Значит, все вы немцы?
М а р и я. Да.
Ч е б о т а р е в. И воюете против Германии на стороне Советского Союза?
М а р и я. Против гитлеровской Германии.
П е т р о в. А разве есть другая Германия?
М а р и я. Будет. А пока есть честные немцы, ненавидящие фашизм.
П е т р о в. Ну, хватит! Говорите правду! Где ваша часть? Откуда пришли? Что собирались передать по радио?
М а р и я. Я все время говорю только правду. Мы попали к вам случайно. Когда стало ясно, что машина больше не может держаться в воздухе, летчик приказал нам прыгать. Самолет упал где-то за озером. Вы слыхали взрывы?
П е т р о в. Слыхали. Значит, самолет за вами прислало советское командование?
М а р и я. Да.
П е т р о в. Незадолго до взрывов над нами действительно пролетал самолет… Немецкий!
М а р и я. В целях маскировки за нами прислали немецкую трофейную машину.
П е т р о в. С вами не соскучишься. Но возникает другой вопрос: зачем это немцам над оккупированной территорией понадобилось обстреливать свой самолет?
М а р и я. Нас преследовали. Самолет обстреляли при взлете. Свяжитесь с Москвой. Москва подтвердит, что я говорю правду.
П е т р о в. Свяжемся, когда сочтем нужным.
М а р и я. Вы затеяли рискованную игру. Мы преступно теряем время.
Ч е б о т а р е в. Есть общеизвестная русская пословица: «Поспешишь…» Как дальше?
М а р и я (устало). «Поспешишь — людей насмешишь». «Делано наспех — сделано на смех». «За один раз дерева не посадишь». Вы удовлетворены?
Ч е б о т а р е в. С избытком. Похоже, что вы специально занимались изучением русского фольклора. Я русский человек, но две последние поговорки мне неизвестны.
М а р и я. Вы не ошиблись. До войны я училась в Москве на филологическом. Еще раз прошу: свяжитесь с Москвой.
Ч е б о т а р е в. К сожалению, это исключено, у нас нет рации.
М а р и я. Используйте нашу.
Ч е б о т а р е в. У нас нет радиста.
М а р и я. Верните нам рацию, мы сами свяжемся с командованием.
П е т р о в. С немецким?
М а р и я. С Москвой. (После паузы.) Должен быть какой-нибудь выход! Давайте подумаем вместе.
П е т р о в. У нас нет времени обдумывать ваши сказки. (Открывает окно, зовет.) Сорокин!
В и к т о р (за окном). Я!
П е т р о в. Возьмите кого-нибудь из бойцов и зайдите сюда.
Входят Г о р б у ш и н и В и к т о р.