- Ладно, я больше не буду. Не расстраивайся!
Все еще держа платок у носа и усмехаясь, она поцеловала меня. Когда бар закрылся, мы пошли ко мне. У меня было пиво и мы сидели и разговаривали. В тот вечер я впервые понял какой она добрый и заботливый человек. Она раскрывалась совершенно непосредственно, но время от времени начинала дичиться и внезапно умолкала. Шизофреничка. Красивая шизофреничка. Что-то или кто-то, рано или поздно, ее окончательно подкосит. Я надеялся что это буду не я. Мы легли в постель и когда я выключил свет, Касс спросила:
- Когда ты хочешь? Сейчас или утром?
- Утром, - сказал я и повернулся на другой бок.
Утром я встал, сварил кофе и принес ей в постель. Она засмеялась:
- Ты единственный мужик, которого я знаю, кто отказался от этого ночью.
- Да ладно. Нам это вообще не обязательно делать.
- Нет, постой, теперь я хочу. Дай-ка я быстренько освежусь.
Касс зашла в ванную и вскоре вышла оттуда. Она выглядела изумительно, ее длинные темные волосы блестели, глаза и губы блестели, она вся блестела... Она показывала свое тело спокойно, как хорошую вещь. Потом забралась под простыню.
- Ну давай, герой-любовник.
Я обнял ее. Она целовала с отрешением, но не спеша. Я ласкал ее тело, ее волосы. Я вошел в нее. Она была горячей и плотной. Я стал медленно подниматься и опускаться, стараясь растянуть удовольствие. Ее глаза смотрели прямо в мои.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Какая к черту разница? - спросила она.
Я засмеялся и продолжил. Потом она оделась и я отвез ее обратно к бару, но ее было трудно забыть. Я не работал и проспал до двух часов дня, потом встал и прочел газету. Я принимал ванну, когда она вошла с большим листом слоновьего уха.
- Я знала что ты будешь в ванне, - сказала она, - поэтому, дитя природы, я принесла тебе кое-что, чем эту штучку можно прикрыть.
Она швырнула слоновье ухо в ванну, прямо на меня.
- Откуда ты знала что я буду в ванне?
- Я знала.
Почти каждый день Касс появлялась, когда я был в ванне. Она редко ошибалась, хотя я не придерживался строгого расписания. И она всегда приносила слоновье ухо. А потом мы занимались любовью. Пару раз она звонила мне ночью и я ехал -забирал ее из тюрьмы под залог. Ее задерживали за пьянство и драки.
- Сукины дети, - говорила она, - купят тебе рюмку и считают, что имеют
право лезть к тебе в штаны.
- Это ты лезешь на неприятности когда принимаешь их угощение.
- Я думала они интересуются мной, а не только моим телом.
- Я интересуюсь и тобой и твоим телом. Но я сомневаюсь что большинство
мужчин видит что-нибудь еще кроме твоего тела.
Я уехал из города на шесть месяцев, бродил там и сям, потом вернулся. Я так и не забыл Касс, но мы из-за чего-то поспорили да и я чувствовал что мне пора двигаться дальше, а когда вернулся то считал что ее уже нет в городе. Я сидел в баре "Уэст Энд"около получаса, когда она вдруг вошла и уселась рядом со мной.
- Ну, мерзавец, вижу ты вернулся.
Я заказал ей рюмочку. Потом посмотрел на нее. На ней было платье с высоким воротничком. В таком я ее никогда не видел. Под каждым глазом красовались по две булавки со стеклянными головками. Только эти головки и были видны, а сами булавки были воткнуты в ее лицо.
- Черт бы тебя побрал, все еще пытаешься себя изуродовать, да?
- Нет, это так модно, дурачок.
- Ты чокнутая.
- Я по тебе скучала, - сказала она.
- А еще кто-нибудь есть?
- Нет, никого нет. Только ты. Но я подрабатываю. По десять баксов. Но для
тебя бесплатно.
- Вытащи эти булавки.
- Нет, это так модно.
- Меня от этого мутит.
- На полном серьезе?
- Да, черт возьми, на полном серьезе.
Касс медленно вытащила булавки и положила их в сумку.
- Почему ты унижаешь свою красоту? - спросил я, - почему ты не можешь
просто жить с ней?
- Потому что люди думают что это все что у меня есть. Красота - это ерунда,
красота проходит. Ты не знаешь до чего тебе повезло быть уродом. Если ты нравишься людям то ты знаешь что не за красивые глазки.
- Ладно, - скадал я, - мне повезло.
- Я не хотела сказать что ты урод. Люди просто думают что ты урод. У тебя
очаровательное лицо.
- Спасибо.
Мы выпили еще по одной.
- Ну а ты что поделываешь? - спросила она.
- Ничего. Ни к чему не могу прилепиться. Нет интереса.