Момун терпит поражение, но в повести есть другой характер — авторский образ, который вобрал в себя всю доброту и любовь Момуна к людям и помножил их на тонкое знание психики, нравственности, культуры, идеалов современного мира. Повесть о поражении Момуна стала художнической победой автора».
В жанре философской притчи Ч. Айтматов написал остросоциальное произведение, ни в малой степени не оторванное «от исторических и социальных корней», полемически утверждающее неразрывность их связи с духовными и нравственными ценностями.
Глубокая современность и столь же глубокая социальность «Белого парохода» Ч. Айтматова — не только в споре с ограниченностью патриархального сознания, но в постановке и решении целого круга духовно-нравственных, или, как говорили в старину, философических, проблем. При кажущейся отвлеченности и всеобщности, вопросы эти имеют актуальнейшее и весьма практическое звучание для человека в век научно-технической революции и резких социальных перемен.
Это повесть не только о судьбе патриархального сознания, но и о противоречии между человеком и природой, о бережном отношении человека к природе как величайшей материальной и духовной ценности. В своих «Необходимых уточнениях» («Литературная газета», 29 июля 1970 г.) Ч. Айтматов так объяснял свое обращение к древнему народному сказанию о Рогатой матери-оленихе: легенды и сказки, как известно, есть «память народа, сгусток его жизненного опыта, его философии и истории, выраженных в сказочно-фантастической форме; наконец, это его заветы будущим поколениям. Человек формировал свой духовный мир через познание внешней природы и осознавал себя как часть этой природы. Меня поразило, — подчеркивает писатель, — что проблемы, поставленные в древней притче о матери-оленихе, не утратили своего нравственного смысла и для наших дней. Извечная неустанная устремленность человека к добру, к разумному господству над природой нашла в легенде не просто беспристрастное выражение, но и свое критическое осмысление. Критерий гуманности — отношение человека к природе. И отсюда закономерно вытекает проблема нравственная — проблема совести как одна из важнейших функций сознания, как одно из качеств, отличающих человека от всего остального в мире».
В повести поставлен вопрос о гармоническом взаимоотношении человека и природы — важный вопрос современной человеческой цивилизации, вопрос настолько животрепещущий для человека, что еще «люди древности, пишет он, облекая его в форму драмы и трагедии, сочли нужным подвергнуть «самокритике» собственное отношение к природе, высказать укор своей совести» и, добавим, назидание потомкам.
В повести поставлен еще один, столь же всеобщий вопрос — об утверждении общечеловеческих нравственных ценностей. Вопрос первостепенной важности для нашего общества, ибо, как говорил на XVII съезде ВЛКСМ Л. И. Брежнев, «наша коммунистическая мораль по праву, наследует и развивает гуманистические нормы нравственности, выработанные человечеством».
В «Необходимых уточнениях», отталкиваясь все от той же древней легенды, Ч. Айтматов пишет:
«Совесть и долг человечности возведены в легенде в высший нравственный принцип, пренебрежение которым оборачивается служением злу. Уже тогда люди ощущали значение этой моральной проблемы настолько остро, что не побоялись выразить ее для себя и для потомков в форме столь грозного и «мрачного» предостережения. И в этом, если хотите, жизненная сиюминутность долговременных нравственных ценностей».
Сиюминутность эта — в стремлении жить на земле и быть человеком, быть верным совести и общественному долгу и мучиться душой, когда нарушается нравственный закон.
Вот какие вопросы, если брать повесть в полном ее масштабе, вынес на общественное обсуждение в «Белом пароходе» Ч. Айтматов. Не масштабность ли, не сложность ли, предерзостность этих проблем уготовили для этой повести судьбу, как писал А. Бочаров, быть «выломившейся» в нашей критике» (см. «Вопросы литературы», 1972, № 2). «Выломившейся», то есть выпадающей из привычного ряда литературно-критических восприятий. Велико и привычно искушение —Д. Стариков оказался бессилен преодолеть его — отнести весь этот круг проблем к «абстрактному гуманизму».