С точки зрения методики преподавания и методологии литературоведения современную советскую литературу, посвященную деревне, необходимо ставить в широкий контекст историко-литературного и культурно-исторического развития. Здесь, как нигде, необходима связь времен, начиная от Гоголя и Кольцова, кончая Есениным и Шолоховым, Твардовским и Исаковским, с современной нашей прозой о деревне. Но эта связь времен не метафизическая, а диалектическая, ибо революция и социализм коренным образом изменили положение народа в нашей стране. Ушло в прошлое само противостояние «образованных классов» и «народа», со времен петровских реформ мучившее передовых представителей русской интеллигенции.
«...Я есть сын крестьянина, — с понятной гордостью пишет в одном из своих рассказов Александр Яшин, чье творчество до последней строки принадлежит северной сельщине... — Жизнь моя и поныне целиком зависит от того, как складывается жизнь моей родной деревни. Трудно моим землякам — и мне трудно. Хорошо у них идут дела — и мне легко живется и пишется. Меня касается все, что делается на той земле, на которой я не одну тропку босыми пятками выбил; на полях, которые еще плугом пахал, на пожнях, которые исходил с косой и где метал сено в стога».
Да не упрекнут меня в излишнем социологизме, если я рискну высказать одно наблюдение касательно деревенской литературы, как мне кажется, многое объясняющее в ней.
Глубина и прочность ее кровной сопричастности миру народной жизни проистекает, на мой взгляд, еще и от того, что создается она — и это прямой результат Октября — в значительной степени сыновьями крестьян, плотью от плоти трудового народа, унаследовавшими великие традиции русской культуры, получившими возможность выявить свой талант.
А если мыслить шире, нашей литературе о деревне, советской литературе в целом, свойственно новое качество демократизма и народности, органическое слияние с повседневной жизнью людей.
С. Крутилин, В. Астафьев, В. Белов, Е. Носов, В. Шукшин, Б. Можаев, В. Распутин — каждый из них мог с законной гордостью сказать о себе те самые яшинские слова: «Я есть сын крестьянина». Их проза органически выражает те нравственные богатства трудовой народной жизни, которые веками вырабатывались трудом человека на земле.
И если говорить о верности прозаиков, пишущих о деревне, трудовой, народной жизни, — а они эту верность и проявляют, и декларируют, — то нельзя не сказать об их отношении к слову, языку. Особенности стиля этих писателей не обойдешь молчанием, когда пойдет речь на уроке о языке художественной литературы. Здесь, как мне думается, сегодня и быть может, самое самобытное, самоценное языковое наше богатство.
У Василия Белова, мастера прозы, открытого в свое время А. Яшиным, есть рассказ с красочным названием: «Колоколена». Это звучное прозвище носит в колхозе старая крестьянка, бабушка Параня, заслужившая его за свою неугомонную и умную речистость.
Надо в совершенстве знать народный говор и и душу, чтобы средствами одной лишь речевой характеристики с такой осязаемой достоверностью воссоздать характер крестьянской женщины.
Слово в прозе В. Белова, как и в прозе В. Астафьева, Е. Носова, С. Крутилина, В. Шукшина, не просто первоэлемент литературы. Оно несет самостоятельную нравственно-эстетическую функцию: его емкая, щедрая наполненность и самобытность выражает душу народа, одухотворенность народного бытия.
И когда читаешь, скажем, прозу Белова, ощущение такое, будто сама русская вологодская деревня повествует миру о своих трудах и заботах, будто полностью снята преграда между литературой и народной жизнью.
Василий Белов — настолько крупное и самобытное явление в литературе последних лет, что он заслуживает особого разговора, и непременно в связи с теми спорами о народных началах в жизни и литературе, которые сегодня идут.
Творчество В. Белова в наиболее зрелых своих произведениях спорит как с бездушием отвлеченного отношения к народу, так и с показным народолюбием. Он известен читателю повестью «Привычное дело», «Плотницкими рассказами», «Вологодскими бухтинами», книгами «За тремя волоками», «Холм», «Речные излуки» и самым первым своим сборником рассказов «Знойное лето», который вышел в Вологде, где он живет, откуда родом. Там «белая сказка» его земли, его голодное военное детство, его трудовая крестьянская юность: ремесленное училище, столярничество, работа в колхозе, потом — в районной газете, потом — Литературный институт в Москве и первая книга стихов «Деревенька моя лесная», и встреча с поэтом-земляком Александром Яшиным, который сказал ему: «Тебе надо писать прозу...».