— Я ничего не знаю. Ничего. Мне ничего не известно об убийстве на Гавайях. Все.
Сэм молчал. Его молчание было здоровущим, толстым кулаком, настойчиво толкавшим меня в спину. Оставалось радоваться тому, что он не видит мое лицо.
— Спасибо, что позвонил. И спасибо за все, что ты сегодня сделал.
— Если что вспомнишь, позвони. У тебя же есть номер моего сотового, да?
Что, по его мнению, я мог знать? Или, может быть, он знал, что я знаю?
— Да, у меня есть твой номер. Но я ничего не знаю, так что и вспоминать мне нечего.
Сэм повесил трубку. Я убрал телефон в карман, вернулся в кабинет и сел за стол. Кельда, похоже, с места не вставала.
— Что происходит?
Я попытался вспомнить, на чем мы остановились.
— Вы сменили тему. Мы говорили о вашей сестре и домике на дереве, а потом вы сказали, что Том не имеет никакого отношения к смерти Джонс.
— Вам ведь звонил Парди, верно? Что он сказал?
Когда меня выводят из равновесия, я цепляюсь за спасательный канат правил. Не скажу, что это мой излюбленный прием.
— У нас с вами сеанс терапии. Я не обсуждаю во время сеансов содержание своих частных телефонных разговоров.
Она не колебалась ни секунды.
— Шутите?
— Нет. Я абсолютно серьезен.
— Тогда вы уволены.
— Что?
— Вы уволены. Вы больше не мой психотерапевт. Так что сказал вам Парди? Ответьте мне, Алан, или я возьму телефон и позвоню сама. Вы же понимаете, что, если кто-то из ФБР затребует информацию, служба шерифа упираться не станет.
Я слишком устал, чтобы цепляться за правила.
— Хоппи Боннет. Знаете такого? Полицейский из округа Парк. Он только что сознался в убийстве Айви Кэмпбелл.
Кельда дважды мигнула, как будто ей пришлось переводить сказанное с английского на какой-то другой язык, чтобы понять смысл. Потом ахнула и тут же прикрыла рот ладонью. Еще секунд через пятнадцать она расплакалась.
— Мы… можем возобновить сеанс?
После такого вступления я, конечно, с удовольствием послушал бы и продолжение. Цинично? Несомненно. Разве можно допускать и поощрять такие приемы во взаимоотношениях врача и пациента? Вероятно, нет. С сожалением признаю, что даже мои колебания длились недолго. Я слишком хотел услышать, что она скажет дальше.
— Да.
— Прямо сейчас? И это останется между нами?
— Да.
— Я подложила нож, который помог вытащить Тома из тюрьмы. На самом деле он не был орудием убийства.
Мой рот открылся сам собой.
— Мне удалось проникнуть в хранилище вещдоков полиции округа Парк. Я выкрала кусочек ее одежды. Айра приготовил нож, перенеся на него частички засохшей крови с одежды Айви. Мы спрятали нож в трубу, а затем организовали звонок в ФБР.
— У меня нет слов, — сказал я.
— Как только лаборатория провела анализ и установила, что кровь на ноже не принадлежит Тому Клуну, я анонимно сообщила об этом его адвокату. И колесо завертелось. Он вышел на Бюро; суд пересмотрел свое решение… На все это потребовалось некоторое время, но в конце концов Тома выпустили из тюрьмы.
— Но зачем, Кельда? Зачем вы это сделали?
— Мы хотели вытащить его, чтобы наказать за то, что он сделал с Джонс.
— Наказать? Боже, да ведь он и так ожидал смерти.
«За преступление, которого, как выясняется, и не совершал», — мог бы добавить я, но не добавил, потому что это было очевидно.
— Он ожидал смерти за то, что сделал с Айви Кэмпбелл. Мы же хотели рассчитаться с ним за Джонс.
— О Господи…
Я наконец-то понял, чем занимались Кельда и брат Джонс.
— Да, — согласилась она. — О Господи…
— Так вот для чего были нужны пчелы, змеи, напалм и прочие штучки.
— Да. Но это все Айра. Некоторое время назад наши пути разошлись. Он перестал доверять мне. А может быть, не доверял никогда. Может быть, я была нужна ему только для того, чтобы вытащить Тома из тюрьмы. Сейчас я даже не знаю, что думать.
— Так вот почему вы искали Тома? Вы знали, что он попал в руки Айры? И догадывались, что он собирается с ним сделать? Нет, не догадывались, знали, да?
Кельда кивнула и вытерла доползшую уже до подбородка слезинку.
— Вы потому и направили его ко мне, верно?
Она исподлобья взглянула на меня:
— Что вы хотите сказать?
— Вы хотели, чтобы я остановил вас. Вмешался и…
— Нет! Нет! Я и сама не знаю, почему назвала ему ваше имя. Оно просто пришло мне на ум. Ничего более.
— Я так не считаю. Подумайте, Кельда. Вы хотели втянуть меня во все это. Хотели, чтобы я убедил вас остановиться.