- Не все, - серьезно подтвердил он. - Ясновидящая, куда бы ты хотела, чтобы мы пошли? В Бреннин? К Андарьен? В Эриду?
- Эриду больше нет, - впервые заговорил Фейбур. Руана повернулся к нему. - Дождь смерти шел там три дня, до сегодняшнего утра. Никого не осталось ни в одном уголке на земле Льва.
Глядя на Руану, Ким заметила, как в глубине его взгляда что-то изменилось.
- Я знаю о дожде, - сказал он. - Мы все знаем. Это часть наших воспоминаний. Именно дождь смерти начал разрушение мира. Тогда он шел всего несколько часов. Могрим еще не был настолько силен.
Борясь с усталостью, с видимым усилием он встал очень прямо.
-Ясновидящая, это первая роль, которую мы сыграем. С дождем приходит чума, и нет надежды вернуться в Эриду до тех пор, пока мертвые не преданы земле. Но никакая чума не может повредить параико. - Ты была права: мы потеряли не все то, чем одарил нас Ткач. Только проклятие крови и Каниор, которые порождал покой нашей души. Но у нас остались и другие волшебные дары, и большинство из них помогают победить смерть, как Котел Коннлы. Утром мы отправимся отсюда на восток, чтобы похоронить погибших от смертельного дождя в Эриду, и тогда эта земля снова сможет ожить.
Фейбур поднял на него глаза.
- Спасибо, - шепнул он. - Если кто-то из нас переживет Тьму этих дней, мы не забудем о вас. - Он заколебался. - Если вы зайдете в самый большой дом на улице Купцов в Аккаизе, вы найдете лежащую там девушку, высокую и стройную, чьи волосы когда-то блестели, как пшеничные поля под солнцем... ее звали Арриан. Пожалуйста, обращайтесь с ней бережно, ради меня.
- Хорошо, - ответил Руана с бесконечным состраданием. - И если мы снова встретимся, я скажу тебе, где она лежит.
Ким повернулась и вышла из круга. Они расступились перед ней, и она подошла к краю плато и остановилась спиной к остальным, глядя на темные горы и на звезды. Ее рука, покрытая волдырями, болела, а бок ныл еще со вчерашнего дня. Кольцо полностью выдохлось; казалось, оно спит. Она и сама нуждалась во сне. Мысли обгоняли друг друга в ее голове, и нечто другое, еще не ставшее ясной мыслью, начинало зарождаться. У нее хватало мудрости не напрягаться, чтобы добиться Прозрения, которое приближалось, поэтому она отошла в темноту и стала ждать.
Она услышала за спиной голоса. Ким не обернулась, но они стояли близко, и она невольно все слышала.
- Прости меня, - сказал Дальридан и нервно кашлянул. - Но я слышал вчера рассказ о том, что женщины и дети дальри остались одни в последнем лагере у Латам. Это правда?
- Правда, - ответил Табор. Его голос был тонким и далеким, но он отвечал изгнаннику с учтивостью. - Все всадники Равнины ушли на север, к Селидону. Три ночи назад видели, как армия Тьмы промчалась вдоль Андарьен. Авен пытался опередить их и первым добраться до Адеин.
Ким ничего об этом не знала. Она закрыла глаза, пытаясь рассчитать расстояние и время, но не смогла. И про себя помолилась, глядя в ночь. Если дальри погибли, все, что могли бы сделать остальные, лишалось смысла.
- Авен! - тихо воскликнул Дальридан. - У нас есть авен? Кто?
- Айвор дан Банор, - ответил Табор, и Ким услышала в его голосе гордость. - Мой отец. - Затем, через секунду, так как его собеседник молчал, он спросил: - Ты его знаешь?
- Я его знал, - сказал Дальридан. - Если ты его сын, то ты, наверное, Ливон.
- Табор. Ливон - мой старший брат. Откуда ты его знаешь? Из какого ты племени?
В наступившем молчании Ким почти что слышала внутреннюю борьбу Дальридана с самим собой. Но он ответил.
- У меня нет племени, - вот и все, что он сказал. Послышались его удаляющиеся шаги, и он вернулся к кругу великанов.
Не одну ее гнетут сегодня печали, подумала Ким. Этот разговор ее взволновал, пробудил еще одну нить тревоги в уголке сознания. Она снова углубилась в свои мысли, стремясь к тишине.
- С вами все в порядке?
Нимфа Имрат двигалась бесшумно; голос Табора раздался совсем рядом, и Ким вздрогнула. На этот раз она все же обернулась, благодарная ему за доброту. Она болезненно сознавала, что она с ним сделала. И ей стало еще больнее, когда она посмотрела на Табора. Он был смертельно бледен, почти как призрак Кат Миголя.
- Кажется, да, - ответила она. - А с тобой?
Он пожал плечами мальчишеским жестом. Но он был гораздо больше, чем просто мальчишка, ему пришлось стать таким. Она посмотрела на создание, верхом на котором он сидел, и увидела, что ее рог снова стал чистым и мягко светится в темноте. Он проследил за ее взглядом.
- Во время Каниора, - сказал он с изумлением в голосе, - пока Руана пел, кровь исчезла с рога. Не знаю, каким образом.
- Он дал вам отпущение, - ответила Ким. - Каниор - это очень сильная магия. - Она помолчала. - Была сильной, - поправилась она, осознав истину. Это она положила ей конец. Она оглянулась на параико. Те, кто мог ходить, носили воду из-за кряжа - там, наверное, находился ручей или колодец - для остальных. Ее спутники им помогали. И глядя на них, она наконец расплакалась.
И внезапно, к ее изумлению, пока она плакала, Имрат опустила свою прекрасную голову, старательно отводя рог в сторону, и нежно толкнула ее носом. Этот жест, совершенно неожиданный, открыл последние шлюзы в сердце Ким. Она посмотрела сквозь слезы на Табора и увидела, как он кивнул, давая разрешение. Тогда она обвила руками шею великолепного создания, которое призвала и которому приказала убивать, прижалась своей головой к голове единорога и позволила себе разрыдаться.
Никто их не беспокоил, никто не приближался к ним. Через некоторое время, Ким не знала, через какое, она отступила назад. И посмотрела на Табора. Он улыбнулся.
- Знаете, - сказал он, - вы плачете почти так же много, как мой отец.
Впервые за много дней Ким рассмеялась, и сын Айвора рассмеялся вместе с ней.
- Знаю, - задыхаясь, сказала она. - Знаю. Разве это не ужасно?
Он покачал головой.
- Нет если вы умеете делать то, что вы сделали, - тихо ответил он. И так же внезапно, как появилась, эта мальчишеская улыбка исчезла.
Теперь заговорил всадник:
- Нам надо улетать. Я охраняю лагерь, и нас не было слишком долго.