Собеседник Патрика оторвал задумчивый взгляд от разбросанных на столе бумаг. Несмотря на глубокие морщины, оставленные временем на его круглом добродушном лице, глаза Макса — водянисто-голубые, как полинявшее небесное полотно, — были внимательны.
— Надеюсь, Патрик, ты никуда не спешишь? Хочу еще разок пробежаться по приложениям к этим дополнительным пунктам...
Патрик пожал плечами. На карту поставлено слишком много денег, а домой он всегда успеет.
Макс улыбнулся и вызвал по интеркому секретаршу.
— Можно еще чаю?
— Разумеется, сэр.
Прежде чем удалиться, девушка оценивающим взглядом окинула широкоплечую фигуру Патрика.
— Не могу заниматься делами, не напившись чаю. — Макс улыбнулся и снова погрузился в изучение бумаг.
На лице Патрика застыло безмятежное выражение, однако его пальцы отстукивали на столешнице нервную дробь. Это была уже третья чашка чаю. В какие, черт побери, игры играет Макс Лоуэлл?! Нынешняя сделка не отличалась от прошлогодней ни на йоту. Патрик с трудом подавил тяжкий вздох. Мистер Лоуэлл заправляет сетью супермаркетов по всему штату, а ферме Патрика очень нужны деньги, так что придется терпеть.
Секретарша принесла дымящийся чай и неслышно удалилась.
— Как, кстати, дела у тебя на ферме? — как бы невзначай спросил Макс, откладывая контракт в сторонку.
— Идут потихоньку...
— И ты по-прежнему один-одинешенек?
— Вряд ли можно сказать, что я один... — пробурчал Патрик. — У меня двое детей, если помнишь.
— Я имел в виду, ты больше не женился?
Патрик отрицательно покачал головой.
— Нелегко, наверное, следить за такой махиной одному? Да еще и детьми заниматься.
— Я нанял экономку.
— С постоянным проживанием?
— Н-нет, приходящую...
— Значит, все заботы — на ней? — уточнил Макс.
— Пока справляемся. С тех пор, как... умерла жена, мама присматривает за детьми.
Макс испытующе посмотрел на Патрика.
— Джесс, наверное, сильно устает. А вот если бы ты взял гувернантку, которую я порекомендую, я удвоил бы стоимость контракта. — И он выразительно постучал кончиками длинных пальцев по разбросанным перед ним листам.
— Ты о чем это? — заинтересовался Патрик.
Макс немного помолчал и заговорил тяжело, словно ему стоило огромного труда произносить слова:
— Я о дочери... Вот хочу пристроить ее куда-нибудь в теплое местечко.
Черные брови Патрика удивленно поползли вверх.
— Ты серьезно? Как это «пристроить»?
— Мне, Патрик, вовсе не доставляет удовольствия играть роль этакого семейного деспота, но Вивьен все время мне перечит. Ей уже двадцать три года, она мой единственный ребенок и она опять разбивает мне сердце!
— Мне жаль тебя, Макс, но при чем здесь я?
— Надо во что бы то ни стало убрать ее из Нью-Йорка, — решительно заявил Макс. — Всего на пару-тройку недель. Вот я и подумал: кто, как не ты, поможет мне.
— Сочувствую, старина, но в чем должна заключаться моя помощь? И, честно говоря, мне не очень-то хочется вмешиваться в твои семейные проблемы. Знаешь ли, контракт вполне устраивает меня таким, какой он есть.
— Но мне может понадобиться время, чтобы обсудить его с моими юристами. Может, неделя, а может, месяц...
— Да перестань, Макс! Это ведь такой же контракт, как и в прошлом году! Что с тобой происходит? Все это смахивает на откровенный шантаж!
— Ну как ты можешь такое говорить! Что за глупости... — Макс посмотрел на него с упреком. — Все, что мне нужно, это твоя помощь. Как говорится, ты — мне, я — тебе.
Патрик недовольно скривил губы и выжидающе уставился на пожилого собеседника. Они познакомились пару лет назад на выставке сельскохозяйственной продукции и вскоре стали не только деловыми партнерами, но и, несмотря на разницу в возрасте, друзьями. Заказы посыпались на Патрика как из рога изобилия, и это помогло ему крепко поставить на ноги приходившее в упадок хозяйство.
Патрик признавал, что обязан Максу очень многим, кроме того, он уважал партнера и преклонялся перед его способностями, ведь Макс сколотил миллионное состояние ценой собственных усилий. Патрик всегда считал его слегка эксцентричным, но, даже учитывая странности приятеля, просьба Макса обрушилась на Патрика как гром с ясного неба.
— А почему дочь миллионера захочет работать гувернанткой, да еще в глуши?
— Она пока не в курсе... Вивьен никогда не признается, но я-то понимаю, на самом деле ей уже давно хочется жить спокойной, размеренной жизнью. Ей надоели легкомысленные похождения, вечеринки, сомнительные друзья...
— Она балуется наркотиками или любит приложиться к бутылке? Не думай, что я готов ради твоей дочери превратить свой дом в реабилитационный центр. Мне даже неважно, сколько денег я потеряю...