Эрнестина сказала, что самым высоким и удобным деревом является та сосна, под которой мы встретились в первый раз.
Я заверил ее, что легко справлюсь с задачей. Плавала и бегала она великолепно, но вверх совсем не рвалась.
Куски коры были уже готовой лесенкой. Я попробовал оторвать парочку — крепкие. Ногу тоже выдерживают.
Так удалось добраться до первых ветвей, а дальше еще легче. Проще, чем в спортзале. Единственное, что меня расстраивало, я не мог обнаружить никаких пятен света, кроме круга Эрнестины, поджидающей меня у основания дерева.
Я забрался выше — то же самое. Эрнестина и лобовой фонарь нашего корабля, при свете которого, видно, Девис медитировал над своим конспектом.
Вот уже почти и самая верхушка, дальше сосна начнет поскрипывать и загибаться под моим весом.
А внизу по-прежнему темень. Со всех сторон лишь покрывало леса, мрачные лиственные и совсем уж черные хвойные деревья.
— Спать, наверное, легли, — сказал я Эрнестине, спустившись. — Накрылись листиками, вот их и не видно.
Но она меня не слушала. Лишь на миг заглянула в свою книгу и отбросила ее.
— «Будь осторожна в зависти. Зависть приводит к гневу», — произнесла она. — Свет от нимфы листом не скроешь. Их нет в живых. Я их убила.
Признаюсь, в этот момент я попятился и сел на толстый сосновый корень. Фавнов я еще понимаю, но подруг-то за что?
— Я — чудовище, — сказала Эрнестина. — Что-то подобное я и подозревала. Все было слишком хорошо. Ты теперь будешь меня бояться?
— Да нет, просто странно. Что вы не поделили? Фавнов сами извели, границы у вас установлены, еды вдоволь. Конкурс красоты, что ли, устраивали?
— Что-то вроде этого, — кивнула Эрнестина. — Сильвия сказала, что у меня кривые ноги. Все бы ничего, но ее собственные были длиннее, очень тяжело оказалось это пережить… Майя лучше танцевала, а Ультра-Марина пекла такие изумительные пирожки с яблокотанами, м-м-м… Зачем же они хвастались!
Я не нашелся, что ответить. Жаль, что у нимф нельзя обойтись выдиранием волос и подсыпанием соли в вареники. Все мои знакомые девушки разбирались между собой сурово, но без жертв.
— Провожу-ка я тебя, пожалуй, до корабля, — сухо сказала Эрнестина. — Мне надо побыть с собой наедине и вспомнить их.
— Они тебе были так дороги?
— Нет, конечно. Но я беспокоюсь за тебя, со мной опасно оставаться.
Взяв с нимфы слово, что до завтра она не исчезнет в глубине леса и не утопится в омуте, я вернулся на корабль. Пожалуй, ей и в самом деле нужно было временно остаться в одиночестве.
Не то чтобы я боялся, нет, я просто понимал, что пока больше ничем помочь не могу.
— Я в лес пошел.
— Ага, давай. — Либо мне показалось, либо Девис наконец-то посмотрел мне вслед с любопытством. — А я пока буду «вскрывать прямые и косвенные причины».
Эрнестина смущенно переминалась с ноги на ногу, опасаясь посмотреть мне в глаза.
Я обнял ее, и она прошептала:
— Помню почти все. Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Мы пробирались довольно долго, чащей, пущей, колючками и зарослями. Овраг, на краю которого мы оказались почти к полудню, выглядел отвратительно.
Бурые ветки, мягкие хлопья пористых грибов, тучи насекомых, недовольные змеи и странный запах.
— Что это?
— Это обиженная земля. Земля, которую кто-то закрыл от света против своей воли.
Она вспрыгнула на кучу мусора и голыми руками приподняла черную ветку, покрытую мутной слизью. Я попытался помочь ей, с трудом вскарабкавшись на что-то скользкое и ненадежное.
Вдвоем мы оттащили ветку и полусгнившие листья.
— Корабль? — спросил я.
— Почти такой же, как ваш, — кивнула Эрнестина. — Он был поломан, а пилот зол. Очень зол.
— Он там? — я постучал ногой по гулкому корпусу корабля.
— Да.
— Это ты убила его?
— Он стрелял в меня, и я ушла. Нет, не я. Я была очень удивлена, но совсем не рассержена. Это был несчастный, заблудившийся человек, который никого не любил и никому не верил. Он стрелял в деревья, в птиц, в змей… И лес отступил, отняв свою защиту. Пришли бессердечники и загрызли его.
— И съели?
— Нет, не стали. Он оказался слишком злым и невкусным. Поэтому так и остался лежать здесь, собирая всю гадость из леса.
Эрнестина поежилась. А я в очередной раз промолчал. Самое место поганенькое, да и могила злого пилота мне не понравилась. Как-то не хотелось думать о том, что нас с Девисом ждет подобный конец.
Эрнестина отпустила мое плечо, поймала равновесие и раскрыла свою книгу: