Пит подумал, и выводы ему не понравились.
— По-вашему, все так и будет?
— Боюсь, что да. Можете заодно остерегаться и так называемой «новой математики», она столь же привлекательна, как и чтение с помощью картинок.
— Сорок лет — не такой уж и большой срок, — возразил Макгрегор. — Когда Римская империя стала рушиться, потребовалось несколько поколений, чтобы неграмотность широко распространилась. А ведь у нас исходный уровень выше, чем у римлян.
— Верно, — согласилась Мишель, — но ведь римляне изо всех сил старались сохранить то, что имели, даже когда у их ворот стояли варвары.
Она смолкла, предоставляя мужчинам логически завершить ее мысль.
— Так мы что, этого не сделали?! — воскликнул Пит.
И тут Макгрегор, как обычно, задал вопрос, который следовало задать:
— А почему все пошло не так?
— Я не очень-то далеко заглядывала в прошлое и не могу говорить наверняка, — ответила Мишель, — но две причины могу назвать. Одна из них, как я уже говорила, это образование. А другая — похмелье после войны во Вьетнаме.
— Где? — переспросил редактор.
А Пит тут же вспомнил, какие мысли возникали у него перед тем, как он начал читать «Реакции».
— Господи! «Наступление в канун праздника Тет»! — воскликнул он.
Макгрегор посмотрел на Пита, потом перевел взгляд на Мишель.
— Что, и эта вещь основана на фактах?
Когда Мишель кивнула, он горько рассмеялся.
— А знаете, я едва не отклонил эту повесть. Решил, что читатели не поверят. И спасло ее только описание техники, да еще внутренняя логика. И неудивительно. — Макгрегор все еще покачивал головой.
— Вы правы, — подтвердила Мишель. — Война и стала одной из причин, почему журнал стоит пять долларов. И на пушки, и на масло одновременно денег не хватило, — то есть не хватит — и разницу возместил печатный станок.
— Так было всегда, — заметил Пит.
— Верно, но я считаю это наименьшим ущербом. Как там говорил Хайнлайн: «Неважно, что гамбургер стоит десять долларов, пока гамбургеров хватает всем». Ущерб, нанесенный стране, был гораздо страшнее.
— Бунты, марши протеста и тому подобное? — спросил Пит. В повести они лишь упоминались, но составляли постоянный противовес боевым действиям, описанным как главные события.
— Это лишь крайнее проявление того, о чем я говорю. Из-за войны люди стали весьма цинично относиться к любым действиям правительства (Уотергейт также этому способствовал), и многие, когда правительство пыталось сделать хоть что-то, непременно выступали против него или считали его действия дурацкими.
А вместе с презрением к правительству пришло и презрение к любым организациям и стандартам. Боюсь, это также способствовало провалу системы образования. И. естественно, в условиях, когда всячески подчеркивалась значимость личности, все, что не вело к немедленной и очевидной выгоде, почти не получало поддержки. Забуксовала даже космическая программа — когда на орбиту были выведены метеорологические спутники и спутники связи, люди стали воспринимать их как должное и перестали думать о поддержке научных исследований и технологий, которые сделали их реальностью. Ну что я еще могу сказать? Народ охладел к науке и технологиям. И в этом горькая истина.
— Но не совсем же, — возразил Пит. — А как же эти штуковины? — Он указал на телевизор, подключенный к нему загадочный аппарат и… как же она его назвала?..
— Это сделано в Тайване, это — в Японии. Никто в Штатах уже не делает видеомагнитофоны — мы не можем конкурировать с японцами… Это тоже сделано в Японии… микрокалькулятор американский, но японские не хуже и становятся все лучше и дешевле. — Увидев их ошарашенные лица, она мягко добавила: — Но в моем времени не все столь уж плохо. Черные — нет, извините, у вас их «вежливо» называют неграми — и женщины имеют гораздо больше возможностей, чем сейчас, и многие пользуются этим преимуществом. А многих из тех, кто сейчас умирает или остается инвалидом, спасают.
— Значит, «Пересадка сердца» тоже правда? — спросил Макгрегор.
— О да, но это лишь самая впечатляющая из многих новых возможностей… Что еще? У нас до сих пор противостояние с русскими, но уже не с Союзом. Ничего плохого в этом нет; два больших народа конкурируют, не прибегая к военным действиям.
— Не сомневаюсь, что все это очень интересно, — нетерпеливо произнес редактор, — но я так и не услышал ответ на главный вопрос: зачем вы здесь?