— А я полагала, что уже ответила на него. Разумеется, я пытаюсь изменить будущее. — Она заговорила настойчиво, точно адвокат, пытающийся убедить судью в истинности своих доводов. — Нам так не хватает дальнейшего продвижения в тех областях, где мы добились немалых успехов. Когда свернули лунную программу…
Макгрегор простонал, а Пит ощутил набежавшую волну ярости. Ему очень не хотелось ей верить, но эти слова, увы, очень хорошо сочетались со всем уже сказанным прежде.
Он заставил себя вслушаться в то, что она говорила:
— По сравнению с моим временем здесь все еще сильны образование, интерес и, быть может, самое важное, мотивации. А я пытаюсь лишь чуть-чуть подтолкнуть события и внушить мысль о том, что лучший способ решить проблему — применить к ней знания, если использовать ваши слова, мистер Макгрегор. Это справедливо как для моих рассказов, так и для тех, что я позаимствовала у других авторов.
— Кроме того, вы приправляете их своими знаниями, — заметил редактор.
— Разумеется. Среди тех, кто читает научную фантастику, поразительно много инженеров и ученых; ныне это утверждение гораздо справедливее, чем в мое время. И если из моих «рассказов о ближнем будущем» они позаимствуют идею-другую и воспользуются ими сейчас… думаю, вы меня поняли. Я стараюсь как можно точнее описывать всевозможные устройства и технологии.
— Используете фантастику для спасения мира? — усмехнулся Макгрегор. — Мне очень не хочется такое говорить, но вам не кажется, что это несколько наивно?
— Если не сработают идеи, что тогда? — спросила Мишель.
Редактор снова хмыкнул.
После затянувшейся паузы Пит набрался решимости и спросил:
— Ну и как?..
— Я еще не потеряла надежду. Вы действительно хотите узнать больше?
— Гм… пожалуй, нет, — ответил Пит и задумался, насколько искренним был его ответ. Скорее всего, да. Знание того, что ждет впереди, слишком напоминает утрату свободы воли, и он даже вздрогнул, представив, какую тяжесть Мишель Гордиан взвалила на свои плечи.
Должно быть, Макгрегор подумал о том же, потому что спросил:
— Чем я могу вам помочь?
— Просто забудьте, что вообще сюда приезжали, — отрезала она. — И еще, очень вас прошу, не проявляйте снисходительности к моим рассказам. Если они окажутся не стоящими прочтения, то всем будет наплевать, содержат ли они нечто толковое.
Макгрегор по-волчьи оскалился:
— На сей счет не волнуйтесь. Если я начну печатать плохие рассказы, мой журнал разорится, и мне придется или голодать, или искать другой способ зарабатывать на жизнь.
— Что ж, честный ответ, — скорчила она гримаску редактору и, шагнув мимо Пита, открыла дверь, выводящую в обыденный мир 1953 года.
— Извините, — пробормотал Пит по дороге к дому и, достав сигареты, жадно затянулся. Заметив неодобрение на лице Мишель, он продекламировал:
Из зелий всех страшней табак — Опасней бешеных собак. Тебя он сделает худым, И улетит здоровье в дым, Когда ты куришь молодым. Но я его люблю.— Значит, вы дурак, — прокомментировала она, но все же дождалась, пока он не придавил окурок каблуком.
Едва они оказались в доме, Макгрегор с чувством произнес:
— Надеюсь, никто не станет спорить, если я скажу, что нам всем не помешает выпить. Мне сухой мартини, если у вас есть все необходимое.
— А что вам, Пит?
— Не откажусь от еще одного пива.
Она протянула ему пиво, смешала коктейль для редактора и джин с тоником для себя.
Стакан Макгрегора быстро опустел, он торопливо попрощался с хозяйкой.
Пит подумал, что редактору хочется обсудить события столь поразительного дня, но Макгрегор по дороге к мотелю почти все время молчал. Наконец Пит не выдержал и спросил:
— В чем дело, Джим? Никогда не видел, чтобы ты приканчивал стакан настолько быстро да еще молчал так долго.
— Ты ведь не очень-то приглядывался к ее книгам, верно?
— Нет. А что?
— Лучше бы и я этого не делал. — Макгрегор сделал долгую паузу. — Одна из них называлась «Мемориальная антология Джеймса Макгрегора».
— «Мемориальная…» О, Джим!
— Вот именно. Приятно, наверное, знать, что тебя так высоко оценят.
Пит мог лишь восхищаться выдержкой редактора. Даже преступник, которому грозит газовая камера, может надеяться на отмену приговора; этот же приговор, хотя и с неопределенной датой исполнения, обжалованию не подлежал. Помедлив, он все же спросил:
— А ты… не посмотрел на дату публикации?