Зарево пожара, частые взрывы и шелестящие с завыванием звуки осколков бомб доводили его до отчаяния. Наконец, Штальбе оступился в какую-то грязь. Это несколько отвлекло его от ужасной бомбежки.
Штальбе так и не понял, что взрыв произошел на складе боеприпасов... Обер-лейтенант Босс, воспользовавшись суматохой, вызванной взрывом, сбежал от Мюллера и Ганна. Им тоже было не до него.
...Сопровождаемые взрывом вспышки пламени озаряли низко плывущие тучи.
* *
*
Командир партизанского отряда Тихон Спиридонович Воронков и комиссар отряда Рогов молча курили в землянке штаба.
Первым нарушил молчание Тихон Спиридонович.
— Как по-твоему, что за птица этот странный немецкий летчик?
Рогов, сдвинув на затылок кепку, сказал:
— Надо бы запросить центр. Может, их человек там орудует, особое задание выполняет...
— Да, пожалуй, надо запросить, — согласился Тихон Спиридонович. — Займись этим, а я пройду к передовым дозорам... Что-то долго нет Василия.
Тихон Спиридонович и Рогов вышли из землянки. Было темно. Дождь, видно, зарядил на всю ночь.
Рогов тронул за рукав командира.
— Что еще, Владимир Карпович? — спросил Воронков.
— Понимаю, что тяжело тебе, Тихон Спиридонович,— заговорил Рогов. — Родная дочь жизнью своей на каждом шагу рискует. Не хотелось мне огорчать тебя, но кажется мне все это провокацией. Не верю я в добродетельность фашистского летчика. И так прикину, и этак... Взять хотя бы эту фотопленку... Слов нет, документ большой важности, но в точности его я сомневаюсь.
— Не говори, Карпович. Сам я себе места не нахожу... Если это подстроено — Наташа погибла...
Тихон Спиридонович медленно пошел на просеку, но через несколько шагов остановился.
— Смотри, Карпович, зарево какое, — окликнул он Рогова.
Но голос его заглушил необычной силы взрыв.
* *
*
К утру дождь перестал. Вебер увел Фока на прогулку. В землянке было тихо, лишь изредка всхрапывал Курт да назойливо жужжала в окне муха.
Алексей лежал с открытыми глазами. Сознание, что он честно выполнил задание борющегося народа, подымало дух. Но что стало с Наташей? Где она сейчас? Тревожно ли спит или пробирается тайными тропами к партизанам с очередным пакетом? Только бы не попалась...
Скрипнула дверь. Кто-то потряс Шверинга за плечо. Алексей оглянулся и увидел двух эсэсовцев в черных мундирах с белыми черепами на рукавах.
— Капитан Шверинг, следуйте за нами, — сказал один из них и кивнул на выход.
Алексей медленно встал, оделся. Затем вытащил из-под подушки планшет. «Вот и конец, — подумал он. — Куда ж девать вторую мину?.. — Мозг тревожно работал. — Спокойствие, Алексей, спокойствие. Держись до конца». Придав своему лицу выражение крайнего удивления, он направился к выходу. «Может, удастся планшет выбросить в кусты... Где же я промахнулся?».
Освободиться от планшета Алексею не удалось.
В кабинете полковника Штальбе сидели генерал Китцингер, Вебер и обер-лейтенант Босс. Гауптштурмфюрер Гетц беседовал с полковником Штальбе.
Увидев вошедшего Алексея, Гетц смерил его с ног до Головы острым проницательным взглядом и, отложив в сторону папку, туго набитую какими-то бумагами, предложил сесть. Затем приказал эсэсовцам привести арестованную.
— Господин капитан,—обратился Гетц к Алексею,— вы обязаны говорить только правду. Учтите, что нам многое уже известно.
Дверь распахнулась, и в комнату втащили девушку в изорванном и окровавленном платье. Голова ее безжизненно свисала на грудь, лицо в ссадинах и синяках. У Алексея больно сжалось сердце.
В девушке он узнал Наташу — узнал больше по этому полосатенькому платьицу и по ленточкам в косе, чем по изуродованному лицу.
— Капитан Шверинг, вам знакома эта девчонка? — спросил Гетц.
Алексей смотрел на Наташу, словно впервые видел ее, затем утвердительно кивнул головой.
— А ви не знаком с этот офицер? — крикнул Гетц, коверкая русские слова. Эсэсовец схватил Наташу за волосы, рывком вскинул голову.
Глаза девушки горели ненавистью. Но вот в них вспыхнул живой огонек, и Алексею показалось, что он прочитал в этих больших серых глазах: «Держись! Я ничего не сказала».
Алексей внешне спокойно посмотрел на Гетца, выдержал его колючий взгляд. Наташа устало закрыла набухшие веки. Голова ее чуть дрогнула. Она молчала.
— Отказываешься отвешать?— зло крикнул Гетц.— Нишего, у меня запоешь, не только заговоришь. Привести другую.
Ввели Фроську. Она, испуганно озираясь по сторонам, попятилась к стене.
— Вы ее знаете, этот Наташка? — обратился к ней Гетц.
— Как не знать, господин офицер. Комсомолка! Отец ее колхозным бригадиром до войны работал, партийный, бежал с красными. А я ее, дуру, пожалела... Ведь с голоду подыхала...
Гетц вскочил из-за стола, медленно подошел к Фроське и неожиданно ударил ее по лицу.
— Сволош! Что же ты раньше молчал?
Фроська, взвизгнув, закрыла лицо руками; Китцингер недовольно скривил рот.
Гетц сел на место, сказал:
— Расскажите, капитан Шверинг, о ваших связях с этой Наташкой. И что передала она вам при встрече у мусорной ямы?
Алексей мельком взглянул на торжествующего Босса.
— У меня с ней не было связей, господин гауптштурмфюрер. А у мусорной ямы я получил от нее... пощечину.
Китцингер, подтолкнув Штальбе, засмеялся. Тот недоумевающе передернул плечами.
— Это нам известно, — язвительно улыбнулся Гетц. — А кроме этого?
— Ничего.
— А вы что передали ей, помимо этой открытки?
Гетц протянул цветную открытку. На ней был изображен амур, стреляющий из лука в обнявшуюся пару.
Алексей сказал твердо:
— Я передал ей только открытку, господин гауптштурмфюрер. Но ведь в этом нет ничего плохого.
Китцингер недовольно заерзал в кресле, все переглянулись. Босс с яростью вскочил с места, но генерал сурово взглянул на него и тот сразу же сел.
— Увезите этих в гестапо, — приказал Гетц дежурному офицеру. — Протокол допроса представить мне к 12 часам.
Наташа, превозмогая боль, в последний раз взглянула на Алексея: «Спасибо, родной!» — говорил ее взгляд.
Ее увели.
Гетц, побарабанив по столу пальцами, строго сказал Алексею:
— Эта девчонка, с которой вы, капитан Шверинг, знакомы, — партизанка. Ее арестовали сегодня ночью. Она в своем доме прятала партизан после взрыва склада. — И, обращаясь к Китцингеру, добавил: — Господин генерал, разрешите продолжить следствие? Мне офицеры пока не нужны.
Гетц вышел в сопровождении эсэсовцев.
Генерал Китцингер прошелся по комнате, строго посмотрел на Босса и обратился к Алексею:
— Мне необходимо выяснить некоторые вопросы, касающиеся лично вас... После происшествия в госпитале господин обер-лейтенант доложил мне о своих подозрениях относительно вас, Шверинг.
Алексей удивленно посмотрел на генерала, потом — на Босса.
— Но... эти данные не подтвердились, — продолжал генерал. — Теперь господин Босс пытается провести взаимосвязь случая в госпитале со взрывом склада. Я решил выяснить, в чем дело.
Алексей презрительно взглянул на Босса.
— Ну, любезный, значит, вы все же не послушались моего совета. Теперь пеняйте на себя. Я больше не намерен вас выгораживать!