Вот какая история была связана у Гея с железной кроватью.
Даже новелла могла бы получиться.
Возьмись за нее какой-нибудь мэтр так называемой рабочей темы в литературе.
Такие дела.
Но Гей отвлекся.
Опять давали себя знать метастазы.
Кристаллическая решетка опять разрасталась не в ту сторону.
Ведь Гей хотел воссоздать самую первую сцену в раю.
Он получил первую в жизни квартиру!
Он и не знал, как это прекрасно - иметь свою крышу над головой.
И Гей наслаждался вместе с Алиной этим волнующим состоянием.
Тут надо отдать Алине должное, она не так вот сразу кинулась в этот омут как называют семейную жизнь, которая, увы, подчас начинается с первой совместной ночи.
Больше месяца Алина ходила в квартиру Гея как невеста, но еще не жена, хотя вела там хозяйство, то есть мыла, стирала, чистила, варила.
Им не хватало стола.
Они пиршествовали все там же, как и в самый первый раз, на подоконнике.
Не то денег у Гея не было, чтобы купить стол и пару стульев, не то в магазине всего этого не имелось, Гей теперь и не помнит.
Во всяком случае, свой первый мебельный гарнитур они купят лишь в 1982 году, почти четверть века спустя.
И весь этот месяц, когда Алина ходила к Гею на улицу Урицкого, в центре Лунинска, был вроде как медовый, хотя между Геем и Алиной ничего такого не было, что почти всегда, говорят, бывает, когда к молодому человеку в его собственную квартиру больше месяца ходит молодая девушка.
Это было воистину отрадное воспоминание, как считал теперь Гей.
Он любил Алину и уже не мог не любить ее, она была ему нужна как никто другой, он боялся ее потерять мало ли почему, и вместе с тем ничего такого, что связало бы их, между ними еще не было.
- Нужна какая-то ниточка, - отчаянно говорил ей Гей, не лукавя нисколько, не используя некий прежний опыт в подобных делах.
Какое уж тут лукавство, какой опыт, если это была его первая любовь!
Не увлечение, нет, что случалось с ним в университете, и это было вполне естественно, а любовь.
И Алина внимательно слушала Гея, когда он говорил ей про какую-то ниточку, и вполне разделяла, казалось, его мнение, потому что, судя по всему, и она любила Гея, но протянуть между ними эту условную ниточку совсем не торопилась.
И только в середине лета, спустя пять месяцев после знакомства, эта ниточка наконец возникла.
Алина решила остаться у Гея на ночь, остаться насовсем, и железная кровать из хозмага оказалась для этого достаточно широкой.
Знаменательный день в жизни Гея!
Кстати, сразу и стол появился.
Мать Алины, вдруг нагрянув как бы с целью разведки, произвела неизгладимое впечатление на притихшего, сжавшегося на железной кровати Гея, правда, бить не стала, кричать - тоже, неожиданно скоро ушла, но потом вернулась вместе с отцом Алины, человеком тихим, покладистым, да не с пустыми руками, а как бы уже и с приданым в виде крашеного суриком дощатого стола и двух самодельных табуреток.
Да, это был знаменательный день.
И на его воссоздание Гей хотел бы использовать самые лучшие атомы и молекулы.
В ту брачную ночь, лаская его, целуя, она сказала проникновенно, от чистого сердца, наверно сказала как думала, как чувствовала, без всякого наигрыша, на который была в тот момент не способна, сказала, что, если к нему подойдет кто-нибудь хоть однажды и посмеет взять его за руку, ну, конечно, какая-нибудь девушка, женщина, - когда бы это ни случилось, хоть через двадцать, тридцать, сто лет! - она этой девушке или женщине так вмажет, та-ак вмажет!..
А уж если какая-нибудь девушка или женщина - когда бы это ни случилось, хоть через сколько лет! - посмеет его поцеловать, она сделает этой девушке или женщине... сама не знает, что она ей сделает!