Блэк подозвал официанта и заплатил по счету.
– Мне жалко, что мы заканчиваем вечер на такой трагической ноте, – сказал он. – Но тем не менее я вас сердечно благодарю за этот рассказ и думаю, что он обязательно должен быть упомянут в ваших мемуарах, когда вы приступите к их написанию. Кстати, а что случилось с ребенком?
Матрона взяла свою сумочку, достала перчатки и стала медленно надевать их.
– Его взяли в приют «Святого Эдмонда» в Ньюкэе, – ответила она. – У меня есть приятель в совете управляющих, и он помог мне все это устроить. Вы знаете, это было не так-то просто. Мы назвали мальчика Том Смит; знаете, безопасное и вместе с тем благозвучное имя. Но я всегда буду думать о нем как о Морковке. Бедный малыш, он никогда не узнает, что в мыслях матери ему предназначалась судьба спасителя мира.
Блэк отвез матрону назад, к больнице «Вид на море», и пообещал написать, как только он вернется домой, чтобы подтвердить резервирование комнаты. После этого он вычеркнул в своем блокноте ее имя и Карнлит, а внизу под этим дописал: «Приют „Святого Эдмонда“, Ньюкэй». Ему представлялось неразумным проехать сюда, на юго– запад, довольно длинное расстояние, и посчитать излишним крюк всего лишь в несколько миль. Он так и сделал, но этот кусок оказался во всем этом деле не только новым трудным испытанием, но и источником новых сведений.
В домах, где содержались отпрыски незамужних матерей, как правило, не очень-то любят обсуждать проблемы, связанные с местонахождением детей, которые в свое время были отданы на их попечение. Заведующий приютом «Святой Эдмонд» не был исключением.
– К чему это? – объяснял он Блэку. – Дети ничего не знают, кроме названия приюта, их воспитавшего. Их просто выбило бы из колеи, если бы родители вдруг решили установить с ними какие-то отношения. Кроме всякого рода осложнений, это ни к чему бы не привело.
– Я очень хорошо вас понимаю, – настаивал Блэк, – но в данном случае не будет никаких осложнений. Отец – неизвестен, а мать умерла.
– Но это только ваши слова, а где официальные документы, подтверждающие это? – заметил управляющий. – Очень сожалею, но это идет вразрез с существующими правилами, которые требуют сохранения тайны. Я могу вам сказать только одну вещь. Последние сведения о мальчике – он встал на ноги и имеет хорошую работу в качестве коммивояжера. К сожалению, это все, что я могу вам открыть.
– Вы и так достаточно мне сказали, – откланялся Блэк.
Он вернулся к машине и взглянул в свои записи. Сведения, сообщенные управляющим, прозвучали своеобразным звонком не только в его сознании – они совпали также с записями, которые были еще раньше сделаны в его блокноте.
Последним человеком, который видел леди Фаррен живой, за исключением, конечно, слуги сэра Джона, был коммивояжер, предлагавший садовую мебель.
Блэк направился на север, в Лондон.
Фирма, занимавшаяся изготовлением садовой мебели, имела штаб-квартиру в Норвуде, графство Миддлсекс. Блэк заполучил ее адрес через сэра Джона, связавшись с ним по телефону. Каталог фирмы сохранялся среди прочих документов и писем леди Фаррен.
– В чем дело? У вас уже есть какие-то соображения? – допытывался сэр Джон в трубку.
Но Блэк был осторожен.
– Остается окончательная проверка фактов, – ответил он. – Полагаю, что мы находимся на завершающей стадии. Я свяжусь с вами тотчас же, как это станет возможным.
Он отправился разыскивать менеджера мебельной фирмы, отбросив на этот раз всякую маскировку. Предъявив свою карточку, он сообщил менеджеру, что нанят сэром Джоном Фарреном с целью расследования последних часов жизни его умершей жены леди Фаррен, которая, как, видимо, читал об этом в газетах сам менеджер, была найдена убитой неделю назад. Утром в день ее смерти она сделала заказ на приобретение садовых кресел коммивояжером из данной фирмы. Возможно ли, спросил Блэк, повидать этого человека?
Менеджер попросил тысячу извинений, но все три коммивояжера, работающие у него, в данный момент отсутствуют, причем нет никакой возможности связаться с ними. Не мог бы мистер Блэк дать ему имя конкретного продавца, с которым желает побеседовать? Да, конечно. Том Смит. Менеджер сверился с книгой. Том Смит был еще совсем молодым человеком. Это его первая коммерческая поездка, и его не ожидали назад, в Норвуд, раньше чем через пять дней. Если у мистера Блэка срочные дела и они требуют как можно быстрее увидеться с продавцом, менеджер посоветовал бы тогда посетить дом молодого человека вечером четвертого дня, так как он к этому времени должен уже вернуться. Он дал Блэку адрес.
– Не могли ли вы сказать мне, – спросил Блэк, – у этого вашего юного коммивояжера случайно не рыжие волосы?
Менеджер улыбнулся.
– А, Шерлок Холмс? – произнес он. – Да, вы правы, у Тома Смита копна огненно– рыжих волос. Вы даже можете погреть о них свои руки.
Блэк поблагодарил менеджера и покинул офис. Он стал размышлять, не стоит ли ему подъехать к сэру Джону немедленно или же имеет смысл подобать четыре или пять дней, чтобы задать вопросы юному Смиту? Все опять совпадало. История практически им была уже понята. Леди Фаррен, должно быть, узнала своего сына, и этим все объясняется. Но так ли это? Ведь слуга принес леди Фаррен в гостиную стакан молока сразу же после того, как ушел коммивояжер, и нашел хозяйку совершенно нормальной. Кусочки совпадали, но все еще имелся один с неровными краями, который отсутствовал. Поэтому Блэк решил подождать.
На четвертый день вечером около половины восьмого он отправился в Норвуд, рассчитывая, что Смит вернулся домой. Удача сопутствовала ему. Владелица дома, отпиравшая дверь, сообщила, что мистер Смит ужинает, и любезно пригласила его войти. Она провела его в маленькую комнату, где молодой человек, почти еще мальчик, сидел за столом и ел копченую селедку.
– Джентльмен хотел бы видеть вас, мистер Смит, – сказала она и сразу же покинула комнату.
Смит положил на стол вилку и нож и вытер рот. У него было тонкое, даже очень, лицо, бледно-голубые, близко посаженные глаза. Ярко-рыжие волосы, словно щетка, торчали на голове в разные стороны. Он был небольшого роста и в целом хрупкого телосложения.
– В чем дело? – спросил Смит. Еще до того как Блэк успел что-либо произнести, он избрал оборонительную тактику.
– Меня зовут Блэк, – произнес мягко детектив, – я из частного сыскного бюро и хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не против.
Том Смит встал из-за стола, глаза его сузились и стали маленькими.
– К чему вы клоните? – сказал он. – Я не сделал ничего противозаконного.
Блэк закурил сигарету и сел.
– Я этого не утверждаю, – спокойно заметил он, – и прибыл сюда не для того, чтобы заглянуть в вашу книгу заказов, если это то, что вас пугает. Но, как мне стало известно, вы недавно посетили леди Фаррен, и она заказала вам два садовых кресла.
– Ну и что?
– Скажите, пожалуйста, что произошло во время вашего разговора с ней.
Том Смит продолжал с подозрением разглядывать Блэка.
– Хорошо, – наконец произнес он, – допустим, я побывал в ее доме, допустим, что она сделала два заказа. Я их выполню, как только появлюсь на фирме, в этом не может быть никакого сомнения. Могу сказать также, что я попросил ее выписать чек на мое имя, хотя не имел на это права. Но это больше никогда не повторится.
Блэк сразу же вспомнил о мисс Марш. Вспомнил он также и о преподобном Генри Уорнере. Даже о мистере Джонсоне с его самообороной. Почему люди лгут, когда их спрашивают совершенно о другом?