Быть туристом не очень получалось. Голову занимало другое.
Быстро темнело. Степан заметил, что таксист постоянно бросает беспокойные взгляды куда-то вверх через лобовое стекло.
Степан посмотрел на небо, но ничего необычного не увидел.
– Погода портится? – на всякий случай спросил он.
– Да, не… я фонари смотрю, – с досадой поморщился таксист.
– Фонари?
– Ну конечно. Купили лампы дешевые, через месяц погорели половина. Сэкономили, называется.
Вид у Степана был удивленный, и таксист рассмеялся.
– Да я инженер в горэлектросетях.
– Вот как… А почему на такси?
– А куда деваться? Шестеро детей. И каждого накорми, каждого одень, каждого обучи. И сыновей скоро женить. Вот, работаю.
Городской центр Степан так и не увидел, он промелькнул где-то в стороне вместе с его подсвеченными куполами, яркими фресками, мавзолеями и минаретами. Машина юрко пробиралась по узким запутанным улочкам, которым, казалось, не будет конца. Видимо, это и была та самая Лимонадка.
– Вы точно дорогу знаете? – не выдержал Степан.
– Доедем, доедем… – спокойно кивнул водитель. – А как друга твоего зовут, к которому едешь?
– Амир.
– А чем занимается?
– Ну… – Степан растерялся. Кроме слова «проводник», он бы ничего сказать не смог. – Не знаю, работает…
– Доедем… – повторил таксист.
И тут же остановил машину, увидев прохожего. Улица казалась пустой, но через минуту вокруг собрались пять человек, все оживленно спорили и показывали в разные стороны.
Наконец таксист вернулся за руль и убежденно проговорил:
– Сейчас приедем.
Еще минут пять машина протискивалась в узеньких улочках. Наконец остановилась возле высокого глухого забора. В нем была только дверь и больше ничего – ни названия улицы, ни номера дома, ни почтового ящика.
– Здесь, – сообщил довольный собой таксист.
Степан порылся в кошельке и достал бумажку в десять евро. Таксист огорченно покачал головой.
– Сдачи не найду.
– Не надо сдачи. Детям что-нибудь купите.
Водитель помог выгрузить вещи и уехал. Улица была как коридор – вся состояла из таких вот глухих заборов и безликих дверей. Степан потоптался, разминая ноги, и, не найдя кнопки звонка, постучал в дверь.
Прошла минута, другая, но ничего не происходило.
Степана в пот бросило. Ему совсем не улыбалось остаться с грудой поклажи посреди незнакомого города, да еще и на пороге ночи.
Он подумал, что зря сразу отпустил таксиста. Могло случиться, что он адрес перепутал, например… И что теперь делать?
Он снова постучал, громче и решительнее. Почти сразу загремел засов, и дверь открылась.
– Здравствуйте, – проговорил Степан. – Вы Амир?
Хозяин выглядел как простой работяга – немолодой, жилистый, одетый в клетчатую рубашку с засученными рукавами. Он довольно долго изучал Степана, потом вдруг хлопнул его ладонью по груди и рассмеялся.
– Ты – Степа, да? Заходи! А чего колотишь, звонок же есть.
Он показал кнопку. Теперь и Степан разглядел крошечную выпуклость, которую можно было принять за старую заклепку.
Он втащил вещи во двор, перевел дух. Изнутри жилище Амира выглядело куда интереснее, чем с улицы. Перед Степаном был самый настоящий восточный дворик – просторный, чистенький, мощенный плоскими камнями.
– Сейчас комнату покажу, – сказал Амир. – Вещи переложишь, потом ужинать будем. Потом отдохнешь пару часов, а ночью поедем.
Он вдруг остановился и еще раз внимательно оглядел Степана.
– А вы с Борей и вправду на одно лицо. Не отличишь!
Комната была крошечная, но она имела отдельный вход с улицы, в ней были кровать и ковер.
– Выворачивай сумки, показывай, – сказал вдруг Амир.
– Как? – удивился Степан. – Зачем?
– Надо. – Хозяин вдруг сам ухватил сумку, бесцеремонно расстегнул и вывалил содержимое прямо на пол. – И рюкзак открывай. Буду смотреть, чтоб ничего лишнего не просочилось.
Степану такой подход совсем не понравился. Какое дело этому человеку до его вещей? И почему он должен решать, что тут лишнее?
Амир тем временем перетряхивал поклажу. С одобрением пощупал меховую шапку, мельком глянул на пакет со съестными припасами. С видом знатока покрутил в руках хороший дорогой нож с набором для выживания в рукоятке. Осмотрел американский тактический фонарик, за который Степан выложил почти две сотни долларов…
А вот коробочку с новым навигатором он небрежно ногой отодвинул к стене. И телефон тоже. И дорогую аккумуляторную электробритву.
– Это брать не надо, – объявил он.
– Это почему? – оторопел Степан.
– Не надо, говорю. Здесь оставишь.
– Послушайте, что значит «оставишь»? Это мои вещи, они, между прочим, денег стоят.
Хозяин нахмурился и сердито что-то пробормотал. Степану послышалось нечто вроде «глупый русский».
– Жди здесь, сейчас приду.
Амир вернулся очень быстро. В руках он нес ружье – одноствольный курковый дробовик самого древнего вида. И полный патронташ.
– Вот это тебе даю, – объявил он. – А эту ерунду забираю. Не пригодится оно тебе. И вообще разбери вещи получше, слишком много у тебя всего – не дотащишь, все равно бросить придется. А оружие – надо. Оно тебе больше надо, чем погремушки с батарейками.
Степан принял из его рук ружье, осторожно поставил к стене. Стрелять он в принципе умел. В летние месяцы частенько выезжал с друзьями на стрельбище и палил по тарелочкам. Традиционно самому меткому присваивалось звание «Главный по тарелочкам», после чего были обязательные шашлыки и холодная водка.
Правда, стрелял всегда из чужого оружия – своего не держал. И не из таких древних реликвий, а из ухватистых и комфортных «беретт» и «браунингов».
Но его здорово насторожило это безапелляционное «оружие – надо». Зачем надо? Что, черт возьми, намечается?
– И про деньги. – Амир присел на кровать. – Давай, что привез.
Степан нерешительно принялся доставать пачки, рассованные по багажу и по карманам.
– Давай. – Амир нетерпеливо протянул руку. – Не бойся, лишнее не возьму. Это все?
– Почти. На обратную дорогу оставил и так, на всякий пожарный.
– Пока побудет у меня, а приедем на место – поменяем на золото. Вот столько тебе отдам на дорогу. – Амир изобразил одной рукой небольшую горсть. – Остальное в дело пойдет.
– Я смотрю, у вас недешевые услуги, – пробормотал Степан.
– Это не за просто так! Это за то, чтоб я тебя целого и здорового брату доставил. Привратнику – плати, пограничникам – плати, машинистам – тоже плати. Себе почти ничего не оставляю.
«Проводникам, машинистам, пограничникам…» – промелькнуло в голове. И что получается? Будем тайно пересекать границу в запечатанном вагоне?
Но Амир ничего не объяснил.
– Вещи перебери, говорю, – сказал он и вышел.
Скоро позвали на ужин. Он состоялся во флигеле здания – в полупустой неуютной комнате, пахнущей недавним ремонтом. Ни традиционных ковров, ни матрасов для гостей здесь почему-то не положили. Простой дешевый стол и несколько раскладных дачных стульев, вот и вся обстановка.
Здесь Степан убедился, что он не единственный постоялец. К столу вышли еще трое – хмурые, неразговорчивые мужики, все одетые в камуфляж или что-то полувоенное. По виду – не местные, такие же приезжие, как Степан.
Хозяин сел вместе со всеми. Появились две молодые узбекские женщины с платками на головах. Они молча подали чай, пошли за тарелками.
Еды оказалось неожиданно много: целая куча небольших плошечек и тарелочек с овощами, орешками, сушеными фруктами, а еще самса, манты, жареные пельмени, шурпа, какие-то местные плоские пирожки-конверты с тыквой… Несмотря на февраль, была даже зелень.
Степан довольно быстро наелся, тем более что особого аппетита не было, он нервничал.
– Спасибо, очень вкусно, – сказал он одной из женщин. – Давно так не набивал пузо.
Та не ответила, просто взяла пустую тарелку и ушла.