b) Чтобы видеть важность воспитательного влияния дружбы, достаточно вспомнить, что эта сердечная близость души, устанавливающая между нами единство бытия, общность мыслей, желаний и интересов и, основывающаяся на мотивах интеллектуальных, эстетических и нравственных, – (в душах же грубых и эгоистичных она не может обитать) имеет высшее нравственное достоинство и становится руководящим правилом жизни и деятельности их. И действительно, о чем бы важном ни думали, что бы ни наблюдали мы, но свои наблюдения мы непременно проверяем авторитетом друзей, и вообще смотрим на природу и жизнь глазами друзей, которые составляют для нас как бы другое «я»; а так как «один ум хорошо, а два еще лучше», то понятно, как много выигрывает отсюда сила мысли и наблюдательности. Далее, наши способности, состояния, образования, привычки, склонности, житейские отношения, интересы ассимилируются по образцу склонностей, привычек, способностей... друзей наших: это – непреложный закон дружбы, своего рода духовного тяготения, по которому сродные души так между собою сплочаются, что между ними устанавливается совершенная гармония не только внутренних свойств и способностей, но и внешних жизненных отношений и привычек. Отсюда ясно, как неотразимо сильно влияние дружбы на весь строй нашей жизни, склад душевных способностей, – она (дружба) есть непрестанное наполнение и усовершение их: радость наша, высказанная пред друзьями, становится полнее; горе, поверенное им, наполовину облегчено; при ошибках наших всегда готово нам указание, при заблуждениях – исправление, при слабостях и падениях – поддержка и укрепление. Особенно благотворна в указанном отношении та дружба, которая принимает вид восторженного уважения, питаемого нами к людям высших достоинств, которые одушевляют собою дружеский кружок. Уважение и вера в их авторитет, поставляющая их идеалом для нашей деятельности, возбуждают в нас деятельное стремление подражать им до тех пор, пока, в силу вышеупомянутого закона ассимилирования, более не приблизимся к их идеалу; к тому же жизнь этих идеальных личностей становится для нас зеркалом, в котором, при их достоинствах мы яснее видим свои недостатки, при красоте их добродетели – безобразие своего порока. – Но нам скажут, что такого рода подражание, сознание и исправление своих слабостей по чужому образцу, словом все воспитание посредством дружбы есть не более, как переделывание себя на чужой лад. На это мы отвечаем, во-первых то, что столь нежное и кроткое чувство, как дружба, не любит навязывать приказаний и принуждений; во-вторых, сама склонность к подражанию, по устройству духовно-свободной природы нашей, не позволяет себе приказывать: всякому влиянию, этическому например, проводимому в школах, она подчиняется совершенно добровольно, выбирая из него соответственные себе элементы; осмысленное подражание мало–помалу переходит в оригинальность; например сознательное заимствование сведений и приложение их к научным и жизненным потребностям постепенно развивает в нас способность к самостоятельному умственному труду. А потому, как лицо человеческое, при одной и той же атмосфере и одних и тех же жизненных условиях, представляет у всех людей удивительное разнообразие в частных чертах, так и духовная личность человека (душа), при одинаковости духовной атмосферы или дружеской среды, развивается у всех в бесконечно-разнообразных формах, заимствуя от нее только сродные себе элементы, ассимилируя и перерабатывая их, смотря по своеобразности своего существа и степени образования. Наконец, относительно подчинения авторитету нужно сказать то, что для достижения умственной независимости надобно сперва добровольно подчиниться умственной тирании людей высшего разряда подобно тому, как всякому, усиливающемуся пробиться в начальники, надо прежде поучиться быть в подчиненности; не нужно опускать из виду и того, что самый выбор авторитетов и друзей есть уже акт самовоспитания или свидетельство того, в каком духе мы желаем построить систему самовоспитания.