Теперь бурок не носят. А жаль — бурка гораздо эстетичнее камуфляжной «зеленки». Все прочие составляющие «кавказца» дожили до наших дней без существенных изменений. К ним относятся: Кавказ, «злой чечен», погибший товарищ («и билося сердце в груди не одно... когда хоронили мы друга»), утерянная в допризывном отрочестве девушка («соседка есть у них одна...»), а также пылкое сердце под толстой армейской шинелью и некая «таинственная повесть», о которой напрямую не говорят, а лишь издали жгуче намекают.
Имеют место быть и невинные развлечения: напиться в день ВДВ и отлупить чурку или волосатого пацифиста. Чувство превосходства, связанное с сакральным «знанием», открывшимся в определенный «момент истины», порождает легкое презрение к «штафиркам» вообще... И поверх этого всего — густой флер мрачнейшей романтики и слезливой чувствительности.
По части чувствительности эти суровые мужчины стоят на втором месте — сразу после старых уголовников. Основной ее мотив:
Или: «Вам не понять». Или: «Давно отверженный блуждал в пустыне мира без приюта».
Очень хочется приюта. Очень хочется преклонить покрытую боевыми шрамами голову на чью-нибудь понимающую грудь...
Москва описываемого времени кишела молодыми людьми в камуфляже. Сколько из них на самом деле побывало в «горячих точках» — одному Богу известно. Но все они, словно сошедшие с конвейера, обладали общими особенностями. Во-первых, они умели открывать консервы складными ножами, во вторых, после второй стопки становились угрожающе патетичны.
Отвергающие мирный быт, люди в камуфляже работали в охране, в МЧС или занимались спелеологией. Были среди них и «диггеры» — обитатели московских катакомб. И всякие другие экстремалы тоже были.
Типичным образцом этого биологического вида являлся Петя Пятачок. Он был первым молодым человеком Эварсель и большим приятелем Уны. «Если б ты только видел, ка-акая у него елда!» — говорила Уна, заводя глаза.
Виталика мало интересовала Пятачкова елда; кроме того, люди с милитаризованным сознанием его удручали. Но Петя сам по себе был парнем неплохим. Эварсель привела его к «толкиенутым», и Пятачок среди них адаптировался. Наблюдать, как он спорит с воином «Черной гвардии», было сплошным удовольствием. Кроме того, Петя проявлял любопытство:
— Мне интересно знать, как живет нынешняя молодежь... Я не верю, что все так плохо, как говорят ТАМ... (Имеется в виду — там, где гремят разрывы, свистят коварные черкесские пули и выскакивают из-под ног прыгающие мины.) Так вот, ТАМ уверены, что вы все здесь — жалкие слизняки, которых по возвращении следует давить на каждом углу. Но я вижу, что это не так. Вы — такие же, как и МЫ. Может быть, МЫ, в отличие от вас, кое-что поняли... Вам, впрочем, лучше ЭТОГО не понимать...
Так говорил Петя Пятачок Виталику во время их первой беседы. Они курили на лестнице, и тени от снежинок застревали в усах героического Пети, и глаза его чернели, не отражая фонарного огонька, и синий сумрак лежал на пятнистых плечах, как самая настоящая бурка. Он вообще делался похож на поручика Михал-Юрьича, да так, что Виталик внутренне качал головой и бормотал: «Чорт его знает...»
Виталик ожидал очередного появления Настеньки, когда из хлюпающих объятий города выплыл Петя Пятачок. Сегодня к таинственному его флеру примешивался какой-то серенький оттенок реальной беды.
Пятачок залетел на огонек, потому что ему очень не хочется ехать домой. Живет он где-то в Химках, но проблема не в расстоянии. Петя бродит по Квартире слегка рассеянный. Что-то случилось.
— Сегодня у нас пусто. Можешь здесь переночевать, — говорит Виталик.
Пятачок держит себя в руках, и только дрожащий ус выдает его волнение. Наконец он не выдерживает.
— У меня, хм, неприятности... — роняет он. — ...С милицией...
— Прибил кого-нибудь? — небрежно спрашивает Виталик.
— Нет пока... но они, похоже, думают по-другому.
— Да в чем дело-то?
Пятачок подкручивает дергающий ус и, крякнув, повествует:
— Спустился я, значит, неделю назад в «систему». Нашу, Химкинскую. И у шахты восьмого коллектора, в районе люка номер четыре, обнаружил труп мужчины. Приблизительно 28-30 лет, рост 182, обувь — 44-й. Обувь я особенно рассмотрел — его ноги в проходе торчали... Рубчатая такая подошва... В брюшной полости — два проникающих ножевых ранения. На лбу — кровоподтек. На нижней челюсти с левой стороны — обширная гематома. Документы, деньги и ценности — отсутствуют.