— Слушаю вас, — сказала бывшая жена.
— Наташенька... — произнес он робко.
— Мозжухин? — изумилась бывшая. — Чего тебе?
Но Мозжухин, перепугавшись чрезвычайно, нажал воображаемый «отбой».
— Получилось! — сказал он. Подумал и добавил: — Ну, держитесь теперь!
* * *
Целую неделю Мозжухин развлекался.
Звонить Семицветову и говорить ему: «Привет, дурак!» было неинтересно. Генеральный был предсказуем и ничего, кроме сакраментального «кто это?», не произносил.
Нинель Андреевна пугалась очень однообразно, а у Гоши не было телефона, только пейджер. На пейджер Мозжухин войти мог, но не хотел.
Он мог даже связаться с модемом — в этом случае не было никаких голосов, а только цифры, значки и какие-то точки и закорючки. Но Мозжухин необъяснимым образом постигал их смысл.
Все это проделывалось без всякого риска. Личный номер Мозжухина, если он и был, невозможно было считать ни одним определителем.
Кроме всего, Мозжухин мог подслушивать чужие разговоры. Жить стало интересно.
У Мозжухина мгновенно развилась цепкая память. Любой номер, любой прочитанный файл запечатлевались в этой памяти с первого раза и навсегда.
Он перестал переодеваться после работы, перестал заходить к Гоше за деньгами. Кислый запах внутри телефона перестал его раздражать, а вскоре и вовсе исчез. После «эфирных операций» в трубке пахло озоном. В фирме на Мозжухина махнули рукой и, казалось, забыли о нем.
— Ничего, еще вспомните! — поговаривал Мозжухин и улыбался.
Целую ночь он бродил по Л***скому шоссе, забредал в центральную часть города, возвращался к окраинам... Бродячие собаки, завидев его, выли в тоске и изредка пытались тяпнуть за щиколотку, но в последний момент отскакивали и, брызгая от страха, жались к стенам домов. Случайные прохожие оседали на тротуар и икали. По ночам Мозжухин беседовал с таинственным и могущественным хозяином фирмы.
— Насколько я понимаю, я — часть некоей технологии будущего? Но когда будущее станет настоящим? — любопытствовал Мозжухин.
Хозяин фирмы посмеивался.
— Это уже произошло, — отвечал он. — Приглядись повнимательнее...
Мозжухин пригляделся и многое осознал.
— Мир есть информация, — подтверждал его выводы хозяин фирмы. — Жизнь — информация. Смерть — тоже информация. Мы плаваем в информационном бульоне. Кто поглупее — на поверхности. Кто поумнее — в гуще. Но самые умные — варят этот бульон.
Мозжухин соглашался.
— Но дальше-то что делать? — недоумевал он.
— Учись пользоваться информацией. Заработай денег. Много.
— А потом?
— Потом — еще больше денег. Продавай информацию. Покупай ее же. Каждое слово бросит к твоим ногам золотую песчинку.
— Деньги ради денег?
— Вздор! Так не бывает. Деньги — тоже информация.
Мозжухин понял, почему не прогорает филиал, в котором он служит. Да, за все время его работы ни один клиент не переступил порога перед носом у охранника. Кому они нужны, клиенты! Филиал плавает в бульоне подобно морковному кружочку — и не тонет.
— Это какой-то суперглобализм! — восхитился Мозжухин.
— Пожалуй... — отозвался хозяин фирмы. — Но ты нс торопись именовать явление. Начни лучше с себя.
— С себя? Что же я могу?
— Подумай. Перспективы — огромны. Сейчас ты не более чем ходячая реклама. А можешь вырасти. Стать одним из пяти Великих Анонимов.
— Что это за дьявольщина? — удивился Мозжухин.
— Те, кто варят бульон. Потенциал их — чудовищен. Пожары, революции, инфляции — ерунда. Чем масштабнее событие, тем легче его спровоцировать. Мелочи сложнее...
Мозжухин слушал и мотал на ус.
Тем не менее начать он решил с малого.
Выяснив номер приватного банковского счета Семицветова, Мозжухин украл все, что на нем было. Несколько миллионов. Сумма эта переместилась на другой счет. Как изъять ее оттуда без риска, Мозжухин придумал позже. Прежде он хотел насладиться эффектом.
Через несколько дней к самому порогу особнячка подкатила наглая тупомордая огромная машина. Позеленевшего Гошу скрутили и бросили на заднее сиденье несколько суровых существ, похожих на Семицветова, только менее крупных.
С тех пор Гошу никто никогда не видел.
Семицветов ходил мрачный и кидался на людей. Нинель Андреевна уже не могла умиротворить его. Потом исчезла и Нинель.
Семицветов осунулся и побледнел. Если утюг и два паяльника не смогли убедить брючную Медею вернуть деньги, то ясно — украла не она. Но кто же? Кто?