Из-под обломков появились двое.
— Вот проклятье! Машина разбита! Как нам повезло, что мы пристегнулись!
— И у нас были двойные воздушные подушки!
— Поверить не могу, что мы живы! Наверное, какая-то неисправность с двигателем!
— Ты думаешь, мы упустили их, Тельма?
Аптон О. Гуд
Городская смерть
— Он умоляет вас, святой отец, — сказал патрульный.
— Он же другой веры, ясно вам? Я сейчас еду на вечеринку.
Послышался еще один стон человека, который умирал на мостовой. Его сбил какой-то неизвестный водитель.
— Отпустите ему грехи, падре. Думаю, у него нет времени на церемонии.
Чувствуя себя довольно глупо, я опустился на колени и осенил его крестом.
Х. В. Мосс
12 июня 1994 года, 22:03
[2]
— Боже, О'Джей, иногда ты так пугаешь меня!
— О, прости, Николь, я не…
— Лучше уйди, пока я не вызвала полицию.
— Но я просто хотел бы поговорить…
— Не сейчас. Приедет Рон, он привезет мамины очки.
— Привет, Рон!
— А, О'Джей.
— О'Джей как раз сейчас собирался уезжать, Рон…
— Пока, Николь. Я позвоню на днях.
— Пока, О'Джей.
— Спокойной ночи, Николь.
Леч Макджональд
Пасьянс
Окруженная стенами ванной, она корзину за корзиной закладывала белье в ненасытную стиральную машину, сожалея о безвозвратно уходящей молодости. Мокрые пеленки, распарованные ботинки, пижамы с Бэтменом, розовые колготки, испачканные травой спортивные шорты, высокие носки, фартуки, джинсы, свитера, юбки, брюки.
Теперь она стирает одну маленькую корзину белья в неделю и удивляется, почему дни кажутся ей такими длинными.
Мариль Свирчек
Мой рецепт для шедевра
Беру одну идею позаковыристей, набиваю ее сюжетными линиями и героями, добавляю перцу, щепотку соли, посыпаю разнообразными мелкими идейками и ставлю в духовку своей мысли. Потом я жду, пока блюдо дозреет. Когда оно готово, я убираю клише, пошлости, ненужную шелуху и придаю произведению нужную форму. После этого с чувством глубокого эстетического удовлетворения я подаю блюдо друзьям.
Конни Саддат
Часть 2
Предисловие
«Когда я был мальчишкой, жена моего старшего брата вечно жаловалась мне, что он не обращает на нее никакого внимания, когда играет на гитаре.
— Я просто уверена, — повторяла она, — что он любит свою гитару больше, чем меня.
Через несколько лет они все же развелись. Я думаю, что для них обоих это был наилучший выход из положения».
Вы только что прочитали рассказ из 55 слов. Признаю, рассказ не очень хорош. По сути дела, это, наверное, самый плохой рассказ, который я когда-либо написал, и уже точно самый худший из тех, что я когда-либо читал. Единственное его достоинство в том, что это правда, но для рассказа это слабое оправдание, — просто кусочек семейной истории, который лучше забыть.
Да, есть еще одно достоинство: он короткий. Много лет назад, в 1987 году, мы с женой проводили медовый месяц в Сан-Луис Обиско, в Калифорнии. Мне попался экземпляр еженедельника «Нью Таймз», который издавал Стив Мосс. В нем было объявление о новом литературном конкурсе «Рассказ Длиной в Пятьдесят Пять Слов». Правил было много, но в основном они сводились к следующему: участники должны написать рассказ с сюжетом, фоном, действующими лицами — и все это в 55 словах. «Классная шутка», — подумал я и больше об этом не вспоминал.
Прошло несколько недель. Однажды душной ночью, в полнолуние, я никак не мог заснуть. С молодоженами так бывает иногда. Я встал с постели, оделся и пошел побродить по окрестностям. Когда я гулял, мне вспомнилась первая женитьба моего брата, и я решил написать об этом рассказ из 55 слов.
Я придумал не слишком длинный рассказ — это заняло минут пятнадцать — и лег спать, решив записать его позже.
Наутро, вспомнив рассказ, я отправился на работу, сел за машинку и напечатал его. На это ушло минут десять. Я посчитал слова, и оказалось, что их 237. Пришлось потратить два часа, чтобы урезать рассказ до 55 слов.
Во время этой работы произошло нечто необыкновенное. По мере того как я выбрасывал слова, рассказ рос.
Чем короче он становился, тем больше оживал. И читался все лучше и лучше. Пика я достиг, когда в рассказе осталось около 60 слов. Я выбросил еще пять, чтобы рассказ соответствовал условиям конкурса.
Рассказ явно был неплох.
Убирая слова, я выбросил всю историю описываемой семьи, но в маленьком наборе вымыслов поместилось гораздо больше правды. И тогда рассказ стал художественным произведением, хотя, как любят говорить в Голливуде, он основывался на реальных фактах.
Более того, к своему собственному удивлению, я написал рассказ о любви и смерти.
Я однажды слышал, как писатель Герберт Голд сказал, что великая литература — это литература о любви и смерти. Потом он сказал, что если кто-то не согласен с ним, то пусть этот человек назовет великое литературное произведение, которое не о любви и смерти, и он, писатель Герберт Голд докажет, что либо оно именно об этом, либо оно не является великим литературным произведением.
Я согласен с мистером Голдом. Конечно, любовь и смерть могут быть представлены по-разному: бессмертная любовь, смерть без любви, смерть любви, любовь смерти. Истина заключается в том, что любовь и смерть — это основа великой литературы. Но основа великой литературы является основой и маленькой литературы также.
Относится ли мой рассказ «Гитара» к великой литературе — это еще вопрос, однако он сделал меня широко известным писателем, каковым я и являюсь по сей день. До этого рассказа я опубликовал несколько десятков других рассказов в разных литературных журналах, но их встретили довольно прохладно.
Я послал «Гитару» в «Нью Таймз» на конкурс, который собрал читателей больше, чем мне удавалось получить когда-либо до или после этого. Я завоевал первый приз — футболку и грамоту победителя. После этого рассказ, что называется, пошел в рост. Его перепечатали в «Паблишерз Уикли», затем он вошел в сборник моих рассказов, потом в книгу «Самые короткие в мире рассказы», изданную Стивом Моссом в 1998 г., не говоря уже об издании этой книги на кассетах.
Успех рассказа научил меня трем вещам. Я постоянно повторяю их своим студентам, а теперь скажу и вам.
Во-первых, пишите коротко. Слова, которые ничего не значат — это лишний жир. Стремитесь к похудению.
Во-вторых, забудьте о том, что было на самом деле. Писатели, пишущие художественную литературу, в своих воспоминаниях должны давать волю воображению.
В-третьих, и это самое важное — пишите о любви и смерти.
Джон М. Дэниел
Вступление
Мы понятия не имели, что такая крошечная идейка может вырасти до таких размеров.