Популярность портретного жанра в Голландии XVII века была крайне высока. Помимо индивидуальных портретов, которые заказывали частные лица, получили широкое распространение портреты групповые. Спрос на них создавали различные профессиональные сообщества.
В 1642 году Рембрандт получил от амстердамского Стрелкового общества заказ на создание группового портрета стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенберга, ныне известного под названием «Ночной дозор». Новатор по духу, художник, находящийся в постоянных поисках, значительно отошел от канона, в рамках которого было принято изображать группу людей на портрете. Статичный парадный образ он заменил оживленной сценой, в которой каждый из стрелков играет свою роль, как персонаж в жанровом или историческом произведении. Кроме того, помимо заказчиков на монументальном холсте появились и, казалось бы, не имеющие отношения к происходящему люди. При этом в центре композиции очутилась маленькая девочка в золотистом платье, фигура которой выделена не только расположением, но и освещением.
Нетипичное решение портрета, предвосхитившее находки художников XIX века — реалистов и импрессионистов, массовая динамичная, даже несколько хаотичная сцена, в которой происходит смещение акцентов с каждого отдельного лица на общее впечатление от внезапного выступления роты по команде капитана, пришлись не по вкусу большей части заказчиков. Особенное неудовольствие выражали те, для кого Рембрандт уготовил место на заднем плане. Заплатившие немалые деньги стрелки ожидали увидеть себя во всей красе и при всем достоинстве, однако у художника были другие представления о решении группового портрета. Возмущение вызывало и чрезмерное количество «лишних» персонажей, которое приближалось к числу заказчиков. Казалось, что художник наполнил свое произведение множеством смыслов и символов, полностью доступных лишь ему одному, и до сих пор искусствоведы не пришли к единому мнению на их счет.
Долгое время «неудачное» полотно Рембрандта, столь сильно разочаровавшее заказчиков, считали причиной последующего спада популярности художника, однако доказательств этому нет, как нет и точных объяснений происходящему на холсте.
Жан-Батист Пигаль
(1714–1785)
Жан-Батист Пигаль — мастер, с именем которого ассоциируется скульптура раннего классицизма во Франции. Глубокая увлеченность Античностью привела Пигаля к созданию множества произведений, иллюстрирующих сцены из античной мифологии и воплощающих те или иные аллегорические фигуры. Также Пигаль был выдающимся портретистом и умел выразить в камне непосредственное дыхание жизни, что отчетливо видно по ряду его работ, изображающих младенцев.
За работу «Меркурий, завязывающий сандалии» (1744) Пигаль получил членство в Парижской академии художеств, где поочередно занимал должности профессора, ректора и канцлера.
Сейчас его именем названы площадь и квартал во французской столице.
ОБНАЖЕННЫЙ ВОЛЬТЕР. 1776 Г.
Одно из своих произведений весьма зрелый мастер Жан-Батист Пигаль посвятил видному деятелю эпохи Просвещения — философу, писателю, историку, публицисту, поэту — Вольтеру, которому на момент завершения скульптуры было уже больше восьмидесяти лет.
Очевидно, что в процессе создания портрета скульптором владели два противоречивых желания. С одной стороны, он, восхищаясь современником, выдающимся человеком своего времени, решил показать его тело обнаженным, как того требовали античные представления о красоте. Однако образа «героической наготы», вдохновленного римской статуей «Смерть Сенеки», Пигалю достичь не удалось, потому что, с другой стороны, скульптор не был готов хоть сколько-то поступиться правдой жизни и изобразил тело Вольтера именно так, как обычно выглядит тело худощавого человека преклонных лет. Отказавшись от какой бы то ни было идеализации, скульптор с анатомической точностью воспроизвел фигуру позировавшего ему старого солдата, телосложением напоминавшего философа, а голову скопировал с ранее выполненного с натуры бюста.
Идея создания прижизненной статуи Вольтеру принадлежала другому французскому философу эпохи Просвещения — Дени Дидро.
Вопиющий натурализм статуи, демонстрирующей немощное старческое тело в сочетании с привычным для публики чуть ироничным выражением лица Вольтера, сформировал весьма противоречивый образ. Он разошелся с представлениями современников Пигаля о том, как должен изображаться уважаемый мыслитель. На Парижском салоне скульптура была осмеяна, на нее придумали множество издевательских эпиграмм. Лишь в XX веке была признана эстетическая ценность революционной идеи Пигаля: цитата античного образа в реалистическом ключе.