На Некрасова к тому же положительно влиял Белинский. Он не только умелой критикой помогал развиться в нем поэтическому таланту, но и, по словам Панаевой, «ни в одном из своих приятелей не находил практического элемента и, преувеличивая его в Некрасове, смотрел на него с каким-то особенным уважением». Сам поэт позднее вспоминал о том периоде: «Один я между идеалистами был практик, и, когда мы заводили журнал, идеалисты это прямо мне говорили и возлагали на меня как бы миссию создать журнал».
Вообще многие замечали, что не только Некрасов любит деньги, но и они с какой-то особой охотой перемещаются к нему. Так, когда в доме Панаевых по субботам литераторы играли в преферанс, то с неизменным успехом выигрывал Некрасов. Однажды Белинский заметил: «С вами играть опасно — до сапог разденете!»
Некрасову же принадлежала мысль не основывать новый журнал, а выкупить или взять в аренду уже существующий. Это было бы гораздо дешевле. И такой журнал нашелся.
В 1836 году «Современник» основал сам Пушкин. Но великий поэт успел выпустить всего четыре номера. В «Современнике» печатались Гоголь, Жуковский, Тютчев, Кольцов, Баратынский и, конечно, сам издатель. После смерти Пушкина журнал перешел к его другу, ректору и профессору Петербургского университета, поэту и критику Петру Александровичу Плетневу. Тот был уже немолод, академическая работа занимала у него много времени, которого не оставалось на журнал, и издание влачило жалкое существование. Говорили, что у тоненьких, нерегулярно выходящих в грязно-розовой обложке книжек «Современника» всего 4 читателя — Плетнев, цензор и Греч с Булгариным, читавшие, чтобы ругать. Плетнев согласился продать «Современник» в рассрочку.
На первые выплаты владельцу, первые расходы для увеличения числа подписчиков, гонорары, взятки цензорам и прочим чиновникам, по подсчетам Некрасова, требовалось около 50 тысяч рублей. Он уверял, что это будет вложением капитала, которое вернется сторицей, и друзья ему охотно верили. Иван Панаев передал на журнал половину, 25 тысяч, и заявил, что знает, кто даст еще столько же. Это был его давний приятель Григорий Михайлович Толстой. Тридцатипятилетний богатейший помещик, человек высокой образованности и весьма радикальных взглядов. Он долгое время жил за границей и хвастался дружбой с самыми известными революционерами Европы, в том числе с Михаилом Бакуниным, уже жившим за рубежом, Пьером Прудоном, Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. «Мой дорогой друг», — писал он в письмах Марксу и обещал, вернувшись на родину, освободить крестьян.
Было решено обратиться за материальной помощью именно к этому человеку, тем более что, находясь проездом в Петербурге, он пригласил Панаевых и Некрасова в свою деревню в Казанской губернии, соблазняя охотой на дупелей и красотами местной природы.
Весной 1846 года семья Панаевых и лучший друг семьи отправились в Казань. Это было долгое и утомительное путешествие. Тряслись по плохим дорогам в тарантасе, переправлялись через реки на паромах, на станциях подолгу ждали лошадей. В пути случилась забавная история. Они проезжали через захолустный городок Спасск Рязанской губернии. Центральную городскую площадь с собором и присутственными местами занимала традиционно огромная лужа. Дожди превратили ее вообще в болото, заросшее камышами. Некрасов поспорил с Панаевым, что успешно поохотится прямо здесь. И выиграл спор. Расчехлил ружье, выстрелил и убил дупеля!
Длительное путешествие сблизило Николая Алексеевича и Авдотью Яковлевну. Некрасов оказался блестящим рассказчиком, а Панаева — идеальным слушателем. В своей упорной и длительной осаде неприступного сердца он выбрал выигрышную тактику — бить на жалость. Он вспоминал безрадостное детство, унылую юность и первые нищие годы в Петербурге. Авдотья слушала поэта иногда со слезами на глазах, в ее душе просыпалось первое нежное чувство к несчастному горемыке. Не зря говорят, что женщина любит ушами. Сегодня он был одет по последней моде, был уверенным в себе литератором и будущим дельцом, а ей еще виделся мальчишка, получавший тычки и затрещины от скорого на расправу отца…
Троица путешественников сначала остановилась в собственном имении Панаева, но вскоре перебралась к Толстому. Григорий Толстой показал себя радушным и щедрым хозяином. Гости отдыхали в свое удовольствие: Некрасов всецело предался своей страсти — охоте, Панаев совершал дальние пешие прогулки, Авдотья пристрастилась к поездкам верхом и рыбалке. Хозяин весь день был занят своим имением. Он занимался образованием деревенских детишек, устраивал разные либеральные нововведения вроде библиотеки и амбулатории для крестьян. Только вот освободить их от крепостной зависимости ему все было недосуг.